Введение (Introduction). Широкое распространение Интернета и информационно-коммуникационных технологий, безграничная, общедоступная и разнонаправленная социокультурная среда, развитие и распространение возможностей искусственного интеллекта, возникновение (или перестройка на основе уже существующих) так называемых «умных» городов, поселков, сел, домов и т.д. – все эти  качественно новые компоненты жизненной среды современного человека не могут не учитываться при определении стратегий социально ориентированного городского и регионального развития.

Комплексный подход к городскому и региональному развитию должен включать не только задачи качественного совершенствования жизненной среды современного человека, но и задачи совершенствования самого человека в новой для него жизненной среде.  Речь идет о гармоничных взаимообращённых и взаимодополняющих процессах в системе «человек – жизненная среда». Традиция учета человеческой составляющей в социальном управлении началась в прошлом веке в поисковых исследованиях межведомственного научного коллектива на базе Института социологии РАН под руководством доктора психологических наук, профессора социологии Т. М. Дридзе (Прогнозное..., 1994) и активно продолжается в настоящее время (Тихонов и Богданов, 2020; Шилова и Богданов, 2022; Расходчиков, 2022).

Массовое применение номинации «умные» для современных городов, поселков, сел, домов, гаджетов, приборов и т.д. вызывает ассоциативные вопросы: можно ли такое же определение отнести и к большинству людей, населяющих «умные» города, поселки, села или дома? пользующихся «умными» гаджетами, компьютерами и сложными цифровыми приборами? Совершенствование (условного) менталитета цифровых устройств должно сопровождаться совершенствованием менталитета и самих людей; актуален тезис «умные люди для умных городов» (Адамьянц, 2023).   

Вызовы и инновации тотальной компьютеризации и цифровизации требуют от наших соотечественников не только освоения новых и сверхновых технико-технологических возможностей и преференций (навыков управления машинами, механизмами, устройствами, приборами, пользования компьютерными программами, поиска и получения информации и т.д.), но и навыков понимания и ориентирования в социально-коммуникационной сфере мира цифры (имеются в виду интернет-каналы и платформы, сайты, блоги, социальные сети,  фильмы, мультфильмы, электронные библиотеки и энциклопедии, учебники и учебные пособия, реклама и т.д.). Имеются в виду не директивные требования или медицинские показатели, а особого рода личностные ментальные навыки (способности), позволяющие адекватно (то есть так, как это и есть и на самом деле), понимать латентные смыслы воспринятых произведений и материалов, независимо от того, где они были размещены и какие изобразительно-выразительные средства были при этом использованы (Адамьянц, 2015).

Важный аспект комплексного городского и регионального развития, следовательно, связан с массовым развитием навыков понимания и, соответственно, ориентирования в сложной и разнонаправленной социально-коммуникационной сфере цифрового мира. Решение обозначенной проблемы будет способствовать эффективной социальной адаптации наших соотечественников, прежде всего молодежи, к осознанным действиям и взаимодействиям в цифровой среде; имеется в виду «…приспособление, освоение, как правило, активное, личностью или группой новых для нее социальных условий или социальной среды… как такой социальный процесс, в котором и адаптант, и социальная среда … активно взаимодействуют, оказывают активное воздействие друг на друга…» (Леверовская и Балцевич, 2003).

Актуальность проблемы и ее решения обусловлены ведущимися в глобальном пространстве Интернета информационно-смысловыми войнами, использующими манипуляционные технологии и направленными на качественные изменения в «картинах мира» (социальных представлениях, системе ценностей) населения нашей страны. Успешное решение проблемы позволит посетителям Интернета, равно как и пользователям «умных» приборов, механизмов и т.д., не оказываться «жертвами» воздействий и манипуляций и, как следствие, принимать взвешенные самостоятельные решения. 

Проблема актуальна также в связи с поставленной перед нашим обществом задачей, которая не ставится ни в одной стране мира, – задачей воспитания «гармонично развитой и социально ответственной личности». Закономерно, что основное внимание при решении обозначенной задачи следует ориентировать на современную молодежь: от молодого поколения зависит будущее общества, страны, планеты (Зубок, Чупров, 2017).

Методология и методы (Methodology and Methods). Методическими и методическими основаниями проведенного нами анализа оказалась семиосоциопсихологическая концепция социальной коммуникации  и разработанный в её рамках метод интенционального  (мотивационно-целевого) анализа (Дридзе, 1984; Дридзе, 2000), пользуясь которым можно, во-первых, изучать особенности («качество») понимания респондентом латентных смыслов в воспринимаемых им произведениях/материалах вне зависимости от их художественно-выразительных особенностей и, во-вторых, проводить специальные обучающие мероприятия по развитию навыков понимания.

Ключевым положением концепции является утверждение о наличии в каждом целостном, завершенном коммуникативном акте (произведении, материале, устном выступлении, фильме, пропагандистской кампании и т.д.) виртуальной иерархически организованной структуры коммуникативно-познавательных программ, ориентированных на авторскую интенцию, или смысл (что именно автор хотел сказать, выразить, донести, что у него «сказалось»), с учетом его целей и не всегда осознанных мотивов. В отличие от постмодернистских концепций, декларирующих многозначность и индивидуальный характер смыслов (Gadamer, 1976, Фуко, 1994), понимание рассматривается здесь как «смысловой контакт», или ментальное постижение авторской интенции, которая трактуется как «равнодействующая мотивов и целей общения и взаимодействия людей…» (Дридзе, 2000: 16).

Смысл любого целостного, завершенного коммуникативного акта константен, поскольку на материальном плане он уже реализовался посредством имеющихся в распоряжении автора изобразительно-выразительных средств (это могут быть слова и фразы, жесты, мимика, звуки, кадры, фото, видео и т.д.), а также, что принципиально важно, особенностей их взаимодействия между собой.

Назовем типичный состав уровней виртуальной смысловой (мотивационно-целевой) структуры:

1) авторская интенциональность, или смысл (вершина структуры, чаще всего вербально не выражена);

2) тезисы – антитезисы;

3) аргументы – контраргументы;

4) иллюстрации – контриллюстрации;

5) фоны;

6) фоны к фонам и т.д. (нижние уровни структуры).

В зависимости от комплекса авторских мотивов и целей, тематики и избранных средств выражения, наличие тех или уровней, равно как особенности их взаимодействия между собой в рамках каждого отдельного коммуникативного акта различаются: какие-то уровни, например, могут превалировать, а какие-то – и вовсе отсутствовать. Все уровни виртуальной структуры «пронизывает» проблемная ситуация, (может быть, как виртуальной, так и обозначенной вербально), ставшая побудительным стимулом к «проявлению» авторских мотивов и целей и, соответственно, созданию произведения/материала; напрашивается аналогия со схематичным изображением дерева.

Методика выявления латентных смыслов в исследовательской работе происходит по принципу абдукции (Peirce, 1976) – универсальной познавательной процедуры, основанной на ментальном продвижении «снизу-вверх», сопровождаемом выдвижением и опровержением гипотез о том, что именно хотел сказать, выразить (или утаить) автор, что у него «сказалось»: от деталей, подробностей, иллюстраций – к аргументам-контраргументам, тезисам-контртезисам и, наконец, – к вершине структуры, или смыслу. Доказательством верности полученных выводов оказывается стройность «проявленной» структуры и невозможность «выстроить» ее как-то иначе.

Аналогичным образом происходит постижение константных смыслов и при личностном/индивидуальном восприятии: навыки многоуровневого ментального оперирования «прокладывают» путь к искомому результату. К сожалению, однако, такой вариант личностных «встреч» с воспринятым произведением случается далеко не всегда. Как свидетельствуют результаты комплексных социологических исследований с использованием семиосоциопсихологических методов и подходов, способность к адекватному пониманию константных смыслов в воспринятых произведениях обнаруживают далеко не все участники экспериментов (Массовая…, 1980; Дридзе, 1984; Адамьянц, 2015).

Процедура изучения особенностей понимания латентных константных смыслов состоит, во-первых, в доказательном «проявлении» виртуальной мотивационно-целевой структуры и, во-вторых, в изучении особенностей отражения проявленной структуры в ответах респондента на содержащиеся в анкете просьбы рассказать о том, что именно хотел сказать, передать, выразить автор, выделить в произведении главную мысль, обозначить свое отношение, точку зрения и т.д. Полученные ответы позволяет оценить, насколько интерпретации респондента оказались адекватными интенции автора; речь идет не об обязательном согласии с автором, а об умении и стремлении его адекватно понять. Появляется и возможность выделить условные социоментальные группы (применяется также термин «группы сознания»), дифференцированные по проявленным навыкам понимания латентных смыслов в воспринятых произведениях/материалах. Параметры таких групп в разных исследованиях колеблются в зависимости от степени сложности, жанровых особенностей воспринятого произведения/материала, убедительности и творческих способностей автора. В исследованиях прикладного плана чаще применяется следующий вариант социоментальной дифференциации:

1) группа адекватного понимания (респондент «добирается» до вершины структуры, то есть до авторской интенции, происходит так называемый «смысловой контакт»); число представителей такой группы в разных исследованиях составляет от 13
до 44%;

2) группа частично адекватного понимания (респондент «добирается» до середины структуры, авторской интенции он «не видит», ответ сводится к пересказу содержания и/или к банальным сентенциям); число представителей такой группы в разных исследованиях составляет 30-35%;  

3) группа неадекватного понимания (респондент «не видит» ни содержания, ни, тем более, авторской интенции; он либо вообще ничего не отвечает, либо отвечает на вопросы, которые ему не задавали); число представителей такой группы в разных исследованиях также составляет 30-35% (Адамьянц, 2020: 43-44; Адамьянц, 2015: 120-121).

Научные результаты и дискуссия (Research Results and Discussion). «Включенность» человека в мир цифры не является, как следует из проведенного нами анализа, гарантией адекватного понимания латентных смыслов. В качестве доказательства приведем исследовательские данные, полученные в серии комплексных междисциплинарных проектов РФФИ, в рамках которых изучались традиционные социологические (пол, возраст, образование, род занятий, место жительства), социально-психологические (интересы, предпочтения, надежды, эмоциональное самочувствие и т.д.), а также семисоциопсихологические (особенности понимания латентных смыслов в воспринятых произведениях/материалах) характеристики каждого из респондентов; особо отметим, что абсолютно все участники оказались пользователями интернет-ресурсов (в ответах на вопросы анкеты рассказывали о посещаемых  ими сайтах, блогах и других источниках информации в Интернете).

К вопросу о репрезентативности. В соответствии с проектными заданиями, в центре внимания оказались отдельные социально-демографические группы: студенты вузов, учащиеся школ и техникумов, работающая молодежь и т.д. Поскольку на всех этапах изучения соблюдался (и фактически был значительно перевыполнен) важный для социологического анализа принцип минимальной базовой группы, согласно которому следует изучить не менее 25-30 единиц анализа по каждой из независимых переменных (Гурвич, 1973), приведенные ниже данные можно рассматривать как характерные  для всей совокупности обозначенных социально-демографических групп. Исследования позиционируются как качественные, направленные на прослеживание тенденций во влияниях и взаимовлияниях между особенностями понимания латентных смыслов (принадлежностью к той или иной социоментальной группе) и процессами социализации и социальной адаптации в рамках исследуемых социально-демографических групп.

При изучении особенностей понимания латентных смыслов каждому респонденту, в дополнение к анкете, обязательно предлагался также текст избранного для эксперимента произведения (статьи, стихотворения, притчи), даже в тех случаях, когда это произведение изучали в школе. Не предлагались к ознакомлению заново только такие произведения, которые респондент называл, в ответ на просьбы анкеты, как «самые любимые» или – как «повлиявшие на мировидение». Приведем полученные результаты.

Особенности понимания смысла (авторской интенции) любимой в детстве сказки, мультфильма или понравившегося произведения (по собственному выбору): адекватное понимание – 26%; частично адекватное – 49%; неадекватное – 25%. Всего опрошено 257 студентов вузов и представителей работающей молодежи, опрос проходил в 2008-2010 гг.

Особенности понимания смысла (авторской интенции) произведения, повлиявшего на мировидение (по собственному выбору): адекватное понимание – 17%; частично адекватное – 45%; неадекватное – 37%. Всего опрошено 225 студентов вузов и учащихся техникумов, опрос проходил в 2011-2013 гг.

Особенности понимания смысла (авторской интенции) воспринятой в процессе опроса притчи «Мудрый странник»:

- студентами вузов и старшеклассниками (213 чел.): адекватное понимание – 47%; частично адекватное – 26%; неадекватное – 27%.

- рабочей молодежью (183 чел.): адекватное понимание – 28%; частично адекватное – 30%; неадекватное – 42%.

- представителями молодой интеллигенции (176 чел.): адекватное понимание – 56%; частично адекватное – 18%; неадекватное – 26%.

- обобщенные данные по всему массиву опрошенных (572 чел.): адекватное понимание – 47%; частично адекватное – 25%; неадекватное – 31%. Опрос проходил в 2015-2017 гг.

Особенности понимания смысла (авторской интенции) воспринятого в процессе опроса стихотворения А.Блока «Незнакомка» представителями молодой интеллигенции: адекватное понимание 13%; частично адекватное – 34%; неадекватное – 52%; всего в данной части опроса участвовали 145 чел. Опрос проходил в 2015-2017 гг. 

О том, что факт приобщения к миру цифры не является гарантией адекватного понимания, свидетельствуют также сопоставимые (по параметрам «возраст» и «образование») данные двух исследований с дистанцией более 50 лет, где респондентам был предложен один и тот же текст, причем первые данные относятся ко времени, когда Интернета еще не было:

- в широко известном проекте «Общественное мнение» (1969-1974 гг.) смогли адекватно понять смысл предложенного сложного газетного текста на экономическую тему 35% от общего числа  (75 чел) молодых респондентов с высшим образованием. (Массовая информация ..., 1980; Дридзе, 1984);

- в специальном эксперименте, проведенном в 2017 г. в рамках уже упоминавшегося проекта РФФИ, смогли адекватно понять смысл этого же самого газетного текста на экономическую тематику всего 29% от общего числа (161 чел.) представителей молодежи с высшим образованием.

Примененные в анализируемых нами исследованиях многоуровневые анкеты включали, в числе других тестов и заданий, комплекс вопросов, «проявляющих» социально значимые грани личностных «картин мира» каждого из участников: интересы, предпочтения, эмоциональные состояния, особенности ориентирования в социокультурной среде. Сопоставление полученных сведений о значимых гранях личностных «картин мира» с данными о принадлежности испытуемых к той или иной социоментальной группе позволили вывод о тенденции к взаимозависимости между принадлежностью респондентов к группе по особенностям понимания латентных смыслов и – качественными характеристиками их социализации и социальной адаптации.

Так, в ответ на просьбу анкеты назвать несколько актуальных, с точки зрения респондента, проблем современной России и выстроить их по степени значимости (ранжировать) представители группы адекватного понимания (далее – первой группы) не только проявили знание социально значимых проблем, но и умение их сформулировать, определить приоритеты. Средние показатели по данному параметру оказались у представителей группы частично адекватного понимания (далее – второй группы) и самые низкие – у представителей группы неадекватного понимания (далее третьей группы). 

Один из аспектов социализации – знание человеком публичных персон, чьи имена типичны для его социокультурной среды. Тенденция к определяющей роли навыков понимания наблюдалась и здесь, причем в целом представители первой группы смогли назвать значительно больше имен тех, чье мнение важно для них, нежели представители двух остальных групп. Обнаружилась и тенденция к разной степени значимости сфер деятельности публичных персон, на чье мнение респонденты ориентируются: представители первой и второй групп чаще (в процентном выражении) называли политиков и аналитиков, в то время как представители третьей группы чаще заявляли о влиянии на их решения и оценки представителей массовой культуры или людей с неоднозначным в общественном мнении имиджем.

Одной из значимых для нашего анализа характеристик могут служить данные об особенностях таких аспектов «картин мира» респондентов, как представления о «желательном» и «нежелательном». В числе вопросов, предложенных участникам опроса, были просьбы назвать то, «чего бы хотелось», и то, «чего бы не хотелось» (готовых вариантов ответов не предлагалось, можно было выразить любые пожелания). Тенденция к большей активности при ответах, а также и к большей социальной ориентации социальных представлений («картин мира») проявилась в ответах представителей первой и второй групп.

Важной характеристикой качества социальной адаптации личности служат и особенности эмоционального реагирования на «мир вокруг». Это и социум, и группа, с которой человек себя соотносит, и формальные и неформальные коллективы, и семья, и взаимодействующая с человеком социокультурная среда. Светлые, оптимистичные реакции и эмоции, конечно же, более желательны и для социума, и для каждого отдельного человека, нежели тревожность, страхи, обиды, разочарования, недовольство, раздражение, наличие фобий. Тенденции в преимуществах ответов первой и второй групп прослеживались и при анализе данной характеристики: число светлых, оптимистичных описаний личностных ощущений «мира вокруг» здесь оказалось значительно выше (в процентном выражении), нежели в ответах третьей группы.

Похожая тенденция обнаружилась и при анализе данных об особенностях «включенности» человека в социально-коммуникационную сферу мира цифры: имеется в виду обращение к сайтам, блогам, интернет-ресурсам, платформам и т.д. Представители первой и второй групп, как оказалось, чаще (в процентном выражении), обращаются к информационным, аналитическим, развивающим и познавательным материалам, в то время как представители третьей группы чаще ориентированы на развлечение или на материалы с оттенком сенсационности, сентиментальности, скандальности, различного рода мистики.

Ценными для нашего анализа оказались также данные о тенденциях во взаимовлияниях и взаимозависимостях между личностными навыками понимания латентных смыслов и особенностями взаимоотношений в коллективах старшеклассников и учащихся техникумов (для получения таких данных была проведена социометрия). Всего было опрошено 203 респондента, из них 17% оказались представителями первой группы, 39% – второй группы и 44% – третьей группы; изучение проходило в 2011-2013 гг. Приведем полученные результаты:

- считают, что в случае угрозы возникновения конфликтной ситуации в коллективе следует попытаться предотвратить ее словами 62% представителей первой группы, 54% – второй группы и 51% – третьей группы;

- в случаях реальных конфликтных ситуаций в коллективе пытаются урегулировать ситуацию на вербальном уровне (уговорами и обсуждениями) 68% представителей первой группы, 50% – второй группы и 49% – третьей группы;

- в составе учебных коллективов, которые учителя и преподаватели охарактеризовали как «дружные», представителей первой группы (адекватного понимания) оказалось 22%, в коллективах, охарактеризованных как «дружные, но с конфликтами» – 16%, в коллективах с оценкой «недружные» – 9%;

- в составе учебных коллективов, которые учителя и преподаватели охарактеризовали как «дружные», представителей третьей группы (неадекватного понимания) оказалось 38%, в коллективах, охарактеризованных как «дружные, но с конфликтами» – 41%, в коллективах с оценкой «недружные» – 74%;

- лидерами коллективов, по мнению учителей и преподавателей, названы 29% представителей первой группы, 10% – второй группы и 7% – третьей группы;

- самыми авторитетными в коллективе, по мнению самих учащихся, являются 15% представителей первой группы, 6% – второй группы и 1% – третьей группы;

- не пользуются авторитетом в коллективе, по мнению самих учащихся, 24% представителей первой группы, 33% – второй группы и 45% – третьей группы.

- средний балл «пять» по трем любимым предметам (можно было назвать любые предметы) оказался у 72% представителей первой группы, 67% – второй группы и 54% – третьей группы.

Комплекс приведенных выше данных свидетельствует о социально значимых преимуществах (на уровне тенденций) представителей первой группы – тех, кто обладает навыками адекватного понимания латентных смыслов. И поскольку в современном цифровом мире каждый человек, независимо от места проживания, пола, возраста, рода занятий и уровня образования, ежедневно и ежечасно встречается, зачастую без его желания или согласия, с самыми различными материалами, произведениями, рекламой и т.д., закономерен вопрос о том, возможно ли научить адекватному пониманию и ориентированию в сфере социальной коммуникации? Исследовательские данные свидетельствуют о такой возможности.

Первые эксперименты по развитию навыков понимания провела автор семиосоциопсихологической концепции Т. М. Дридзе в процессе учебных занятий со студентами. Результатом оказалось утверждение о том, что «…названная характеристика… поддаётся формированию в процессе обучения» (Дридзе, 1984: 221).

В рамках уже упоминавшегося проекта РФФИ, реализованного в 2015-2017 гг., был проведен эксперимент по развитию навыков понимания у студентов; изучались особенности понимания латентных смыслов в равноценных по сложности и жанру произведениях ДО и ПОСЛЕ знакомства с основными принципами и процедурами метода интенционального (мотивационно-целевого) анализа. Несмотря на небольшой срок, отведенный на теоретические и практические занятия, полученные результаты показали  положительную  динамику.

Закономерен также вопрос об аналогичных данных у зарубежных исследователей. В соответствии с Болонскими образовательными стандартами, которым следует большинство стран мира (а до недавнего времени и наша страна), критериями исследований понимания текста в широко известных международных программах PISA и PIRLS служат такие показатели, как скорость чтения, механическое запоминание и прагматичное, то есть вне связи с авторской интенциональностью, интерпретирование (что узнал полезного для себя) (Mullis and Martin, 2012). Изучение особенностей навыков понимания глубинных смыслов и, тем более, мероприятия по их развитию – а здесь залог ментальных противодействий к воздействиям и манипуляциям – в задачи Болонских образовательных стратегий не входят.

Заключение (Conclusions). Исследовательские данные о разном уровне навыков понимания в сфере социальной коммуникации ни в коем случае не следует рассматривать как свидетельство умственного отставания части опрошенных нами респондентов: напомним, что способность к адекватному пониманию латентных смыслов – это особого рода природный дар, талант, а талант, как известно, присущ не всем; к тому же человек, не имеющий привычки и способностей к многоуровневому ментальному «препарированию» воспринятых произведений, может обладать другими замечательными талантами – например, в математике или в каком-то виде творчества, в трудовой деятельности. Напомним также и об утверждении бесспорного авторитета в философской мысли о том, что «…человеческий разум в сфере морального, даже при самом обыденном рассудке, легко может достигнуть высокой степени правильности и обстоятельности» (Кант, 1965: 226).

Тем не менее, навыки адекватного понимания латентных смыслов, «таящихся» в социально-коммуникативной сфере цифрового мира, в который все мы буквально «погружены», начиная с самих ранних лет, – ценное и даже необходимое качество современного человека. Понятно, что для массового совершенствования менталитета наших соотечественников необходимы комплексные усилия и действия, в первую очередь со стороны органов образования и культуры. Однако тезис «умные люди для умных городов» не должен оставаться вне поля внимания также и при определении стратегий городского и регионального развития: здесь залог гармоничной и счастливой жизни людей в городах (поселках, селах и т.д.), где они учатся, трудятся, растят детей, заботятся о старшем поколении, природе, окружающем мире и сохранении лучших традиций.