Введение (Introduction). В настоящее время во внешне- и внутриполитической практике и в научных дискурсах заметно актуализируется проблематика исторической памяти. Начало ее исследования было положено французским социологом М. Хальбваксом в 20-е гг. ХХ в. (Хальбвакс, 2007). В дальнейшем различные концептуальные подходы к ее изучению разработали Я. Ассман (Ассман, 2004), П. Нора (Нора, 1999), П. Х. Хаттон (Хаттон, 2004) и другие ученые. Обобщение концепций указанных авторов позволяет определить историческую память как составляющую коллективной и индивидуальной памяти, как результат социально обусловленного символического конструирования.

В российской науке историческая память преимущественно связывается с памятью о Великой Отечественной войне (ВОВ). Определяется это тем, что практически все россияне старше 18 лет (95%) считают ее главным событием ХХ века (Федоров, 2020). Для значительного большинства россиян День Победы в Великой Отечественной войне – главный праздник (День Победы…, 2022), причем 55% признают его народным праздником, а 36% – государственным (К 77-й годовщине…, 2022). Признание победы в ВОВ в качестве ключевого события отечественной истории обусловливает нередкое отождествление патриотизма, патриотических установок с исторической памятью о Великой Отечественной войне (Спасибо прадеду… 2020: 34).

Сегодня историческая память о ВОВ и ее влияние на патриотические установки россиян является одним из наиболее значимых предметов исследования отечественных ученых из разных сфер социально-гуманитарного знания. В российской социологической науке наибольший вклад в ее изучение вносят специалисты в области исторической социологии и социологии войны (Малинкин, 2020: 23). Однако в силу многогранности этой темы открыто обширное исследовательское поле, представляющее интерес для различных отраслевых социологий (Жаворонков и др., 2020: 15).

М. Хальбвакс отмечал роль религии в воспроизводстве в символической форме истории великих событий, в том числе войн (Хальбвакс, 2007: 219), и тем самым открыл тематику социальных рамок памяти для социологов религии. В нашей стране такой вектор исследований только начинает развиваться.

В данной статье раскрывается один из аспектов изучения исторической памяти о ВОВ с позиций социологии религии, а именно: анализ сопряженности идентификационных процессов в сфере религиозной жизни, процессов формирования, хранения, осмысления, закрепления воспоминаний об этом героическом и трагическом периоде отечественной и мировой истории, а также складывания и проявлений патриотических и космополитических установок молодежи. Такой подход представляется релевантным для выявления степени влияния фактора отношения к религии на историческую память.

Методология и методы (Methodology and methods). Исследования по теме исторической памяти предполагают участие в них представителей разных поколений, но наиболее важно изучать включенность в процессы воспоминаний о важнейших событиях прошлого молодежь как группу, ориентированную на будущее, и особенно студенчество как наиболее ресурсную ее часть, активно включенную в инновационные процессы. Этим обусловлен эмпирический объект исследования.

С 2005 г. Российское общество социологов (РОС) проводит мониторинг «Российское студенчество о Великой Отечественной Войне». В 2020 г. был проведен его 4-й этап, в ходе которого было опрошено 10065 студентов – граждан РФ, обучающихся в вузах Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Уфы, Самары, Казани, Волгограда, Астрахани, Екатеринбурга, Челябинска, Тюмени, Сургута, Нижневартовска, Иркутска, Улан-Удэ, Якутска, Владивостока, Ставрополя, Симферополя, Керчи, Орла, Белгорода, Тулы, Ярославля, Иванова и других городов. Опрос проходил в онлайн-формате.

В анкету 2020 г. были включены вопросы по религиозной и конфессиональной самоидентификации: «Вы – человек религиозный?»; «К какому вероисповеданию Вы принадлежите?» Разумеется, эти вопросы недостаточны для всестороннего анализа отношения к религии. Социологи религии выделяют много других показателей (Кублицкая, 2022: 106-107; Лебедев, Сухоруков, 2013: 118-126), однако самоидентификация респондентов является одним из ключевых критериев религиозности (Синелина, 2001: 89). Значимость данного показателя также определяется сложностью идентификационных процессов у молодежи, в том числе в религиозно-конфессиональной сфере, проходящих в условиях простора возможностей, отсутствовавших прежде, и неопределенности как естественного проявления жизни в современном обществе (Фукуяма, 2019: 204), переплетения сакрального и секулярного, веры и неверия, традиционных и индивидуализированных форм религиозности (Каргина, 2014: 212), становящихся частью цифровых коммуникаций.

Отечественные социологи религии еще в конце 1960-х гг. обратили внимание на то, что конфессиональная идентичность необязательно свидетельствует о религиозности респондента, а часто выражает принадлежность к этнокультурной традиции (Лопаткин, 2010: 267). При этом любая традиция включает память о прошлом, а память о прошлом, в свою очередь, является одним из важнейших аспектов идентичности (Лоуэнталь, 2004: 312). А потому методологически обоснованным представляется исследование взаимосвязи идентификационных процессов на религиозно-конфессиональном уровне с процессами формирования, воспроизводства и трансляции исторической памяти.

Историческое сознание выступает информационной основой политики формирования патриотизма (Широкалова, 2018: 165), а память о ВОВ в нашей стране – ее главный стержень. При этом в практике управленческих решений по вопросам гражданской социализации и воспитания патриотизма у молодежи необходимо вникать в процессы, влияющие на ее сознание и восприятие внутриполитической и геополитической ситуации, обращать внимание на различные представления о патриотизме.

Поскольку в российском обществе патриотизм – это прежде всего традиционная ценностная установка (Халий, 2017: 69), то можно предположить, что одной из детерминант патриотических установок выступает принадлежность к традиционным конфессиям, и соответственно, невключенность в конфессиональные традиции, нерелигиозные позиции более открыты для космополитических установок.

Обозначенные методологические положения и вытекающие из них гипотезы послужили основаниями для эмпирического изучения воздействия фактора отношения к религии на восприятие и осознание нынешними российскими студентами событий Великой Отечественной войны и их современных интерпретаций и деконструкций.

Научные результаты и дискуссия (Research Results and Discussion). Из 10065 опрошенных российских студентов более половины (55,2%) назвали себя нерелигиозными людьми и, соответственно, 44,8% – религиозными. Доля тех, кто завил о нерелигиозных взглядах, выше среди юношей, обучающихся на технических и естественнонаучных направлениях подготовки, в вузах Уральского, Дальневосточного и Северо-Западного Федеральных округов, среди студенческой молодежи Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Сургута, Кирова, Владивостока, Якутска и ряда других городов. Объяснение такого отношения к религии в среде российского студенчества требует глубокого анализа и не входит в задачи данной статьи.

На вопрос о конфессиональной самоидентификации не ответили 55,0% участников исследования. Это столько же, сколько назвавших себя нерелигиозными людьми, что говорит о последовательности в самоопределении нерелигиозной части респондентов. Не отнесли себя ни к какому вероисповеданию, либо назвали себя христианином (без конфессиональных различий) лишь 1,1% опрошенных, т. е. у участников опроса практически отсутствует внеконфессиональная религиозная идентичность.

Наиболее крупные группы с конфессиональной принадлежностью – православные (30,2% от всех опрошенных студентов) и мусульмане (9,8%). Все другие конфессиональные группы малочисленны: буддисты – 1,4%, язычники – 0,8%, протестанты – 0,5%, католики – 0,3%, индуисты – 0,1%, иудеи – 0,1%. Поэтому для того, чтобы выявить влияние фактора отношения к религии и конфессии на историческую память о ВОВ студентов и на их патриотические/космополитические установки, анализ проводился по четырем группам: нерелигиозные, религиозные, православные, мусульмане. Большинство студентов, принявших участие в исследовании, обучается в вузах Центрального, Приволжского и Южного Федеральных округов (прежде всего в Москве, Уфе, Нижнем Новгороде, Волгограде). Поэтому во всех выделенных группах они составляют наиболее многочисленные доли.

В анкету мониторинга РОС был включен вопрос: «Вы можете назвать себя патриотом?». Большинство респондентов во всех группах по отношению к религии ответили определенно утвердительно или скорее утвердительно (см. таблицу 1). Однако если среди нерелигиозных студентов такие ответы дали 52%, то среди религиозных – 79,1%, среди православных – 79,9%, среди мусульман – 81,1%. В то же время нерелигиозных, не относящих или скорее не относящих себя к патриотам, выявлено почти втрое больше, чем среди других групп по отношению к религии. Больше среди них и затруднившихся ответить.

Различия в позициях групп по отношению к религии выявлены и по оценкам содержательных характеристик понятия «патриот». Две трети участников опроса наиболее значимой чертой патриота считают уважение и знание истории России (67,0%). Но если среди православных такой оценки придерживается 69,5%, то среди нерелигиозных – 57,8%. Далее по степени важности студенты признали чувство ответственности за происходящее в стране (53,0%), гордость за свою страну (51,5%), уважительное отношение к ветеранам Великой Отечественной войны, людям пожилого возраста, инвалидам (50,3%), готовность к самопожертвованию во имя интересов страны (35,1%). По всем этим характеристикам наибольшие дисперсные расхождения также отмечаются в группах нерелигиозных (самые низкие показатели) и православных (самые высокие показатели). Аналогичная тенденция прослеживается в отношении мнений о неуклонении от службы в армии (17,4% среди всех респондентов, 23,6% среди православных, 13,4% среди нерелигиозных) и о необходимости придерживаться традиционных ценностей в повседневной жизни (соответственно: 12,6%, 16,5%, 9,5%).

Варианты «принимать участие в общественной и политической жизни страны» (31,5% от всех опрошенных), «патриотизм – устаревшее понятие в эпоху открытых границ, родина там, где тебе комфортно» (12,8% от всех опрошенных) чаще выбирали студенты с нерелигиозными взглядами. Особенно заметны различия по второму варианту (18,3% у нерелигиозных, 6,0% у религиозных, 5,0% у православных и 5,4% у мусульман). Наиболее близкие ответы отмечены в отношении варианта «честно и добросовестно трудиться» (24,0% среди всех респондентов, 22,1% среди нерелигиозных, 26,3% среди религиозных, 25,9% среди православных, 26,4% среди мусульман).

На выявление патриотических/космополитических установок также был направлен вопрос о том, где студенты планируют жить и работать после получения образования: в России или за рубежом. Менее половины опрошенных (41,7%) планирует остаться в России, из них наименьший показатель отмечен в группе нерелигиозных (32,8%), наибольший – в группе православных (55,2%). В группе религиозных не планируют уезжать из России 52,6%, в группе мусульман – 50,8%. О планах уехать за рубеж сообщили 11,5% участников исследования. Здесь наибольшая доля выявлена в группе нерелигиозных (14,8%), наименьшая – в группе православных (6,6%). Таких планов нет у 7,6% религиозных студентов и 8,1% у мусульман. Уточняющего вопроса про страны планируемого выезда в анкете не задавалось. По затруднившимся сказать о своих планах остаться в России или уехать за границу (12,9%) расхождения по группам оказались в пределах статистической погрешности. Тех, чьи планы зависят от предложений о хорошей работе (33,9% от общего числа респондентов), больше в группе нерелигиозных (38,3%).

Итак, подтвердились гипотезы о более выраженных патриотических установках у религиозной, конфессионально ориентированной молодежи и о более выраженных космополитических установках у нерелигиозной молодежи.

Память о Великой Отечественной войне стала «объединяющей и возвышающей идеей для большинства населения нашей страны» (Тощенко, 2020: 18). В отношении российского студенчества это подтвердили данные, полученные в ходе 4-го этапа мониторинга РОС. При этом выявлены различия у групп с разным отношением к религии и конфессиональной идентичностью.

Почти половина участников федерального онлайн-опроса (49,7%) считают, что подвиг, самоотверженность, любовь к Родине, проявленные советским народов в годы ВОВ, будут примером для следующих поколений. Но среди студентов с нерелигиозным самоопределением такая позиция отмечалась в 1,5 раза реже, чем среди студентов с религиозной, православной и мусульманской идентичностью (соответственно 41,2%, 60,2%, 61,3%, 63,8%). В то же время мнение о том, что память о войне стирается, ее заслоняют другие события и проблемы, нерелигиозные студенты высказывали почти в два раза чаще, чем религиозные, православные и мусульмане (31,6%, 15,8%, 15,4%, 13,3%). Вариант о том, что память о минувшей сохраняется в сознании моих сверстников, выбрали 17,1% респондентов. Расхождений по нему в группах с разным отношением к религии не выявлено. То, что героизм и самопожертвования во время ВОВ войны становятся чуждыми значительной части молодежи, признают 8,7% опрошенных студентов. Наименьшее число выбравших данный вариант отмечено среди мусульман (9,3%), наибольшее – среди нерелигиозных (6,6%).

При ответе на вопрос о согласии с мнением «Великая Отечественная война была давно, мне это не интересно» две трети всех опрошенных (67,9%) выразили несогласие с ним. Но среди религиозных, православных и мусульман несогласных почти в 1,5 раза больше, чем среди нерелигиозных (79,8%, 82,2%, 81,2% против 58,3%).

Эти ответы коррелируют с оценками достаточности знаний о ВОВ, представленными в таблице 2. Из них следует, что нерелигиозная молодежь в меньшей степени стремится к получению новых знаний о ВОВ, в отличие от религиозной, в том числе православной и мусульманской.

В качестве главных источников получения знаний о Великой Отечественной войне студенты называют учителей (76,5% от всех опрошенных) и школьные учебники (74,2%). Их значимость почти в равной мере признает, как нерелигиозная, так и религиозная молодежь. Такие источники, как советские художественные фильмы (65,8%), рассказы родных (64,8%), встречи с ветеранами (43,4%), советские документальные фильмы (43,2%), несколько реже указывали нерелигиозные респонденты (соответственно: 63,3%, 60,4%, 39,3%, 41,8%). В то же время они чаще выбирали варианты «художественная литература» (42,8% – все опрошенные, 45,6% – нерелигиозные) и «форумы в Интернете» (соответственно: 16,3% и 20,4%).

Основными собеседниками в разговорах о Великой Отечественной войне для студентов являются старшие родственники (дедушки, бабушки, прадедушки и т. д.) (24,4%), учителя и преподаватели (23,7%), а также родители (16,7%). Однако общение в кругу семьи по этой теме важнее для религиозных студентов, особенно для мусульман. Наибольшая разница отмечается в отношении старших родственников (19,7% в группе нерелигиозных, 32,7% в группе мусульман). Студенты с нерелигиозными взглядами чаще обсуждают тему ВОВ с друзьями или вообще не обсуждают.

Практически нет семей, в которых родственники нынешних студентов не воевали. Участники исследования, независимо от мировоззренческой позиции, отмечают, что для их семей День Победы – это прежде всего день памяти о родных, прошедших войну. Поэтому семья в первую очередь формирует личную историческую память студенчества, воспитывает гражданина, ответственного перед прошлыми поколениями и перед потомками (Положенцева, Кащенко, 2014: 44). У значительного большинства студентов воевавшие родственники уже умерли, лишь у 6,5% живы ветераны войны, у 22,2% – труженики тыла. Семейная память о ВОВ сегодня закрепляется благодаря воспоминаниям о родственниках – ее участниках (прежде всего, прадедушках нынешних студентов) и сохранению реликвий военных лет: наград, фотографий, писем военной поры. О хранении дома таких реликвий чаще других сообщала православная молодежь (57,8%), реже других – нерелигиозная молодежь (46,9%). Более заметное влияние семьи на формировании исторической памяти о ВОВ у конфессионально ориентированных студентов может определяться их включенностью в традиционные ритуалы, связывающие людей с прошлым и окружающим сообществом, а также способствующие символическому подходу к миру (Poorthuis, 2020: 4). Таким образом, фактор отношения к религии оказывает определенное воздействие на процессы сохранения и трансляции памяти о войне на уровне семьи.

Практически все студенты, не зависимо от отношения к религии, признают значительным вклад СССР в победу над фашизмом (нацизмом). Однако в оценках вклада стран-союзников в победу есть очевидные расхождения. Более высоко оценивают вклад США, Англии и Франции нерелигиозные студенты.

Схожие позиции у студентов с разными мировоззренческими позициями выявлены при оценках мнений «Освобождение Прибалтики, Восточной Европы в 1944-1945 гг. было оккупацией» и «Осквернение могил и снесение памятников советским воинам и полководцам в ряде стран – это декоммунизация (борьба с наследием СССР)». Но если в отношении первого высказывания более половины считают его спорным, а больше трети отвергают, то в отношении второго распределение между теми, кто отвергает, кто соглашается, и теми, кто считает его спорным, но обсуждаемым, не столь заметно.

На вопрос о том, как, по их мнению, должна реагировать Россия на снос памятников советским солдатам и офицерам, почти половина респондентов (48,1%) выбрала вариант «эти страны суверенны и вольны поступать так, как считают правильным. Россия не должна вмешиваться», но нерелигиозных студентов среди сторонников такой позиции больше (52,4%). В то же время среди сторонников сокращения сотрудничества с этими странами (22,8%) студентов с нерелигиозными взглядами выявлено почти в два раза меньше (14,7%), чем среди нерелигиозных (32,8%), православных (34,5%) и мусульман (30,1%). Студенты всех изучаемых групп сошлись во мнениях в отношении того, что открытие архивов и обнаружение новых фактов заставили пересмотреть роль СССР во Второй мировой войне и послевоенное время (11,1% от всех респондентов). В группе нерелигиозных в два раза больше, чем в группах религиозных, православных и мусульман, оказалось тех, кому «все равно» (соответственно: 9,9%, 4,7%, 4,2%, 4,9%) и несколько больше тех, кто считает, что снос памятников советским воинам – это расплата за ошибки СССР в послевоенное время (6,0%, 4,7%, 4,5%, 5,0%).

Не выявлено существенных расхождений в оценках студентами с разным отношением к религии мнения о возможности оправдания помощи фашистам со стороны «Лесных братьев», «Бандеровцев» и т. п. борьбой против советского строя, сталинизма, за независимость Украины, стран Прибалтики и др. Отвергают такую возможность 38,8% участников исследования, считают мнение спорным, но обсуждаемым 45,8%, готовы согласиться 15,4%.

С учетом того, что главными источниками получения знаний о Великой Отечественной войне для нынешних студентов служат учителя и школьные учебники, можно предположить, что приведенные выше мнения детерминированы изучением истории в школе. Однако религиозное (конфессиональное) или нерелигиозное самоопределение также влияет на оценочные суждения студенческой молодежи по вопросам современных толкований роли нашей страны в победе во Второй мировой войне и Великой Отечественной войне как ее составной части.

В ответах на вопрос о практиках празднования студентами 9 Мая студенты прежде всего отметили, что в этот праздничный день они смотрят парад на Красной площади, либо парад в своем городе (54,3%). По группам отношения к религии показатели распределились следующим образом: нерелигиозные – 49,5%, религиозные – 59,8%, православные – 60,1%, мусульмане – 61,5%. Почти каждый третий опрошенный студент участвует в акции «Бессмертный полк» (33,5%) или в других праздничных мероприятиях (31,9%). Почти каждый четвертый студент в День Победы возлагает цветы к вечному огню, памятникам (26,2%) и поздравляет ветеранов (24,1%). Однако нерелигиозная молодежь реже принимает в участие в этих акциях, мероприятиях, но больше просто гуляет и отдыхает.

Неотъемлемой частью празднования 9 Мая является акция «Бессмертный полк» Возникшая как инициатива «снизу» она стала эффективной «изобретенной традицией», включающей «совокупность общественных практик ритуального или символического характера», определенные ценности и нормы поведения (Хобсбаум, 2000: 48), заданные празднованием Дня Победы. Несмотря на сложную внешнеполитическую обстановку акция «Бессмертный полк» расширяет свою географию, охватывает новые страны. Поэтому важно выявить мнения о ней у студенческой молодежи.

Согласно данным, представленным в таблице 3, для большинства религиозных, православных и мусульман – это, прежде всего хорошая форма патриотического воспитания. Среди нерелигиозных это мнение разделяют менее половины респондентов.