Введение (Introduction). Эффективность государственной молодежной политики в современной России во многом определяется уровнем социальной активности молодых граждан и вовлечением их в различные проекты и программы. Трансмиссия общественных отношений обеспечивается именно молодым поколением, молодежь является носителем социальных инноваций, двигателем общественной эволюции (Шаповалова, 2022: 40). Организованная работа с молодежью, массовое вовлечение школьников и студентов в социальные, патриотические и культурные мероприятия – один из трендов российской молодежной политики.

Государственная поддержка подобных инициатив определяется федеральными проектами, нацеленными на вовлечение молодежи в добровольческую деятельность через создание и развитие региональных ресурсных центров, некоммерческих организаций и волонтерских центров на базе образовательных учреждений. Так, федеральный проект «Социальная активность» направлен на создание условий для развития и поддержки добровольчества как ключевого элемента социальной ответственности развитого гражданского общества. В рамках федерального проекта «Молодежь России», нацеленного на развитие инфраструктуры для эффективной самореализации молодых россиян, предусмотрены мероприятия для информирования молодого поколения о проектах и вовлечения разных возрастных групп российской молодежи в различные массовые программы. Суммарный бюджет на реализацию данных федеральных проектов составляет более 80 млрд рублей. Федеральное агентство по делам молодежи выделяет в качестве одной из приоритетных целей своей деятельности до 2024 года развитие молодежного добровольчества через поддержку общественных инициатив и проектов, вовлечение к 2024 году в добровольческую деятельность 45% молодежи и 70% студентов в клубное студенческое движение.

Важным институтом в формировании просоциального поведения, которое определяет социальное участие молодежи и волонтерскую деятельность как наиболее активную форму его проявления, является система образования. В школах, ссузах и вузах школьники и студенты проводят основную часть своего времени. Структуры образования предлагают вариативные условия для самореализации молодежи, в том числе в волонтерстве, социальных и культурных проектах, которые все чаще реализуются в рамках организации воспитательной деятельности. Молодые люди достаточно гибки в своем поведении, однако не все хотят идти в ногу с мобилизационной политикой государства и участвовать в форумных кампаниях, конкурсах и массовых мероприятиях. Достаточно серьезная часть молодежи выступает пассивными участниками организованных для них социальных и культурных, часто патриотических мероприятий. При этом большей части молодежи присуща скорее активная жизненная позиция. Юноши и девушки готовы включаться в инициативы, только если их поддерживают «свои», если они доверяют их участникам, разделяют ценности внутренней коммуникации (Омельченко, 2019: 18).

Молодежь приспосабливается к социальной ситуации, потенциал поколения не всегда раскрывается в реальных действиях. Сферы труда и образования определяют жизненные установки поколения, от них зависит выбор способов реализации жизненных стратегий молодежи. Так, при активной жизненной позиции большинства ответственное отношение к труду и образованию уживается с принципом «каждый за себя». Нереализованные ожидания в сфере труда и образования сопрягаются с разными социальными чувствами: от надежды и уверенности до тревоги, возмущения, страха, которые могут в дальнейшем отразиться в протестном поведении молодых людей (Зубок, Чупров, 2020: 34).

В современных условиях очевиден запрос на формирование культуры социального участия молодежи, когда полученный впервые опыт волонтерства влечет за собой не только дальнейшую вовлеченность в событийный контекст молодежной политики, но и социальную инициативу, исходящую от самих молодых людей и девушек. В исследовательском плане важно понять, как происходит саморегуляция молодежи в среде молодежной организованной активности, где социальные проекты реализуются не только для молодых людей, но и с активным их участием. Есть ли определенные отличия в том, что реально делает и намерена делать российская молодежь? Формирует ли среда практики волонтерского участия и понимает ли их ценность молодежь для себя и для будущего?

Таким образом, цель данной статьи – дать оценку саморегуляции волонтерской деятельности молодежи в логике реализации молодежной политики, выявив факторы молодежного неучастия в социальных проектах, препятствующих формированию культуры волонтерства в молодежной среде.

Методология и методы (Methodology and methods). Теоретические идеи в исследованиях организации волонтерского участия молодежи. Одной из актуальных исследовательских тематик сегодня является эпизодическое или событийное волонтерство, которое приходит на смену регулярным добровольческим практикам практически во всех странах мира. Такой вид волонтерства предполагает не регулярную систематическую деятельность волонтеров в конкретной некоммерческой организации, а участие добровольцев, как правило, краткосрочное в реализации определенных проектов или мероприятий. Сегодня более половины тех, кто имеет опыт волонтерства в нашей стране (58 %) участвуют именно в событийном волонтерстве (Краснопольская, Гусева, Мейс, Кнаан, 2022: 387). С позиции организации добровольческого труда проектная форма становится наиболее распространенным подходом к реализации различных социальных инициатив и акций с участием волонтеров. Проектные решения удобны как организаторам социальной и молодежной активности, так и самим волонтерам.

Социальные молодежные проекты наполняют молодежные программы. При одновременной централизации молодежной политики, они сфокусированы на объединении определенных групп проактивной молодежи и их вовлечении в общероссийские проекты в рамках федеральных форумных компаний разной направленности. По данным региональных исследований, на федеральном уровне РФ задается ориентир в реализации молодежной политики как выполнения комплекса мероприятий, в основном для талантливой и активной молодежи (Подъячев, Халий, 2020). Если в европейских странах в дискурсе молодежной политики доминирует риторика наделения молодежи правом, а лейтмотивами являются права, равенство возможностей и доступа, независимость, взросление, устойчивое развитие общества, участие и гражданственность, то в современной российской молодежной политики лейтмотивами являются традиционные ценности, воспитание и патриотизм, а целью мобилизация молодежи в пользу государственного благополучия (Майборода, Саблина, Ясавеев, 2021). В сфере образования наиболее перспективными для оценки эффективности реализуемых мероприятий молодежной политики представляются индикаторы, отражающие долю участия в них обучающихся или охват молодежи, массовость вовлечения в воспитательную деятельность учебного заведения (Куликов, Новиков, Просвирина, Сорокин, 2018). По заключению социологов, в реализации молодежной политики и развитии инфраструктуры для молодежного участия в нашей стране доминируют жесткие механизмы управления транзитом молодежи. Проекты некоммерческих организаций, направленные на молодежь как целевую аудиторию, чаще всего оказываются направленными на массовость и разовое участие молодых людей и девушек в публичных мероприятиях без каких-либо дальнейших перспектив как для самих организаций, так и для вовлеченной в данные акции и мероприятия молодежи (Смирнов, 2018).

Такая политика в целом приводит к массовизации волонтерского участия, сужению спектра деятельности волонтеров, и в некотором плане к потере ее смыслов. В то же время, в глобальной повестке расширяются подходы к трактовке волонтерской деятельности, что во многом связано с увеличением спектра волонтерских практик, которые попадают в поле зрения исследователей. Например, согласно концепции волонтерства, представленной в международном докладе ООН о состоянии добровольчества в мире, добровольческая деятельность очень вариативна, сопряжена с гражданским участием и расширяется в разных странах благодаря поддержке государства. Волонтерство интерпретируется как социальная активность в широком контексте различных практик участия граждан в некоммерческом секторе и включает в себя: участие в мероприятиях взаимопомощи, встроенных в общественную и культурную практику мероприятий разных типов некоммерческих организаций; включение добровольцев в оказание услуг нуждающимся как реакция на предполагаемые потребности другого человека или сообщества; работу с информацией, связанную с повышением информированности разных заинтересованных сторон о конкретной  социальной проблеме, сообществе, организации или благотворительном секторе в целом; организацию серьезного досуга через волонтерскую деятельность, которая выражает личные интересы или увлечения волонтеров; гражданское участие, которое предполагает трату времени и усилий для взаимодействия с принимающими управленческие решения профессионалами и чиновниками.

В такой глобальной концепции волонтерская деятельность реализуется в множестве различных инициатив, в том числе эпизодических, проектных, нацеленных не только на решение социальных проблем, но и на формирование определенной культуры социального участия (Певная, 2013).  Таким образом, социальные инициативы, где вовлекаются волонтеры должны работать на укрепление доверия между людьми, саморегуляцию, самовоспроизводство культурной системы через поддержку традиции в обществе, уважение к истории, людям, практики самоорганизации, коллективную деятельность, в том числе, организованную в проектной форме. Культура социального участия или волонтерской деятельности как просоциального поведения формируется на основе ценностно-смыслового комплекса, семантики деятельности человека. Она находится в непосредственной зависимости от духовно-нравственных характеристик и установок личности. Для культуры важна мотивация волонтерской деятельности, которая базируется на личностных смыслах жизни человека (Купцова, 2018).

Поле молодежной политики в нашей стране формирует определенный тип общественного взаимодействия. Преемственность большинством российской молодёжи традиционной культуры определяет общую направленность формирования смыслового содержания её жизнедеятельности. При этом проявляется диалектика традиционного и современного в изменении смыслов жизнедеятельности молодёжи (Зубок, Чупров, 2019). В развитии культуры волонтерства как вида активного социального участия важны когнитивный, эмотивный и деятельностный аспекты. Первый формируется за счет специального или ситуативного обучения, в котором добровольцы получают определенные знания, некоторые навыки деятельности, представления о целях, ценностях и результатах последней (Петрова, 2021).  Эмотивный аспект связан с психологическими характеристиками личности добровольцев, с альтруизмом и ответственностью. В этом ключе одной из важных индивидуально-психологических характеристик добровольцев выступает осмысление ими своей деятельности в этом статусе.  Она проявляется в выраженном интересе к добровольческой деятельности, целеустремленности при наличии устойчивой мотивации к ее выполнению, в видении ее перспектив (Азарова, Яницкий, 2008). Деятельностный аспект связан с готовностью к этой форме социального участия.

Волонтерская деятельность помогает человеку формировать собственное мировоззрение, проявляя «мировоззренческую активность, инициативу, которая свидетельствует об активной жизненной позиции, о стремлении разбираться в проблемах, а не уходить от них». По мнению А. Бабичевой, в процессе волонтерской деятельности у каждого волонтера идет поиск своих собственных ответов на жизненные вопросы (Бабичева, 2016). Удовлетворенность же своим волонтерским участием часто определяет желание молодых добровольцев в отношении ее продолжения (Киселева, 2013). Качество организации деятельности волонтеров влияет на их удовлетворенность (Cho, Wong, Chiu, 2020).

Организация волонтерского участия молодежи в конкретном проекте или программе предполагает определенные действия организаторов – наставников для их совместной работы в партнерских отношениях с молодыми волонтерами, где для последних обязательно конкретизируются результаты волонтерства, его позитивные эффекты для общества и для самой молодежи (Checkoway, Gutierrez, 2006). Волонтерская деятельность является одним из видов социального участия, которое типологизируется исследователями по характеру взаимодействия организаторов и волонтеров и выстраивается по уровням в соответствии с формированием культуры участия в молодежных проектах. Согласно типологии Х. Шнайдер, на первом уровне организаторы слушают молодежь. На втором уровне в рамках взаимодействия молодым людям и девушкам оказывается поддержка в выражении их взглядов. На третьем уровне участия молодежи оказывается поддержка в выражении своих взглядов и при этом учитываются их мнения в проекте. На четвертом уровне участия молодежь оказывается вовлечена в процесс принятия решений. На самом высшем – пятом уровне власть и ответственность за принятие решений разделяется между организаторами и молодыми участниками (Shiery, 2001).

Понимание качественных характеристик взаимодействия организаторов и молодых волонтеров в социальных проектах может раскрыть особенности ролевого поведения молодых добровольцев в контексте формирования их культуры социального участия. Культура волонтерского участия с точки зрения концепции социокультурной саморегуляции может анализироваться через изучение того, как молодежь встраивает добровольческую деятельность в свою жизненную стратегию, реализуя ролевое поведение и приспосабливаясь к условиям организации добровольческой деятельности в пространстве своей повседневности – обучения и досуга.

О молодежном участии в Свердловской области. В Свердловской области проживает 1 045 208 молодых людей и девушек. В целом молодежь составляет 24,4 % в численности населения региона в целом. По официальным данным в АИС «Молодежь России» зарегистрировано более 30 000 человек, в ЕИС Добро.ру – более 47 000 добровольцев из числа детей и молодежи до 34 лет, более 1353 организаторов добровольческой деятельности в разных муниципальных образованиях региона (по данным платформы на 01.07.2022). На уровне региона молодежная активность поддерживается в рамках направлений государственной региональной программы «Развитие системы образования и реализация молодежной политики в Свердловской области до 2025 года». В 2021 году в регионе было организовано более 640 патриотических мероприятий, в которых приняли участие 1 200 000 молодых жителей региона. Создано 497 первичных отделений Российского движения школьников, в которые вовлечены более 43 000 учащихся, 334 отряда и 49 местных отделений Юнармии, 58 поисковых отрядов Ассоциации патриотических отрядов «Возрождение». Региональный этап Всероссийского молодежного образовательного форума «Территория смыслов» привлек 100 инициативных участников. В продолжающуюся во всей стране акцию МыВместе были вовлечены 3500 молодых волонтеров.

Об эмпирическом исследовании. Опрос молодежи Свердловской области в возрасте от 14 до 24 лет проводился методом анкетирования по стандартизированному бланку опроса (N=1105, тип выборки – квотная, ошибка не более 3,5%) в период с 15.08.2020 г. по 15.10.2020 г. В ее основе следующие квоты: половозрастная структура молодежи; образование (в зависимости от уровня – школа, ссуз, вуз); тип города по численности населения. Расчет выборочной совокупности произведен в соответствии с данными официальной статистики, данными «Стратегии молодежной политики и патриотического воспитания граждан в Свердловской области на период до 2035 года», результатами Мониторинга эффективности деятельности организаций высшего и среднего специального образования. В выборку включены 47% юношей и 53% девушек; обучающихся образовательных организаций общего образования опрошено 40%, студентов колледжей и техникумов – 29%, студентов вузов приняло участие в исследовании 31%. Анкета была создана в SurveyMonkey и распространялась по социальным сетям. За весь период проведения опроса было собрано 1810 анкет респондентов в возрасте от 14 до 24 лет из 81 муниципальных образований региона. На втором этапе выборка была скорректирована в соответствии с квотами. В ходе статистического анализа реализованы процедуры корреляционного анализа, метод CHAID дерева классификаций.

В статье сделана попытка найти ответы на следующие исследовательские вопросы: как работа с молодыми добровольцами в текущем проекте отражается на их готовности к дальнейшему участию в таких проектах в частности и в добровольческой деятельности в целом? Какие из параметров повышают вероятность последующего участия молодых людей и девушек в социальных проектах и волонтерстве как маркера формирования культуры волонтерского участия, а какие понижают?

Научные результаты и дискуссия (Research Results and Discussion). Из всей опрошенной молодежи 58% ответили на вопрос об участии в интересном волонтерском проекте или социальной акции. При этом не все респонденты смогли даже вспомнить название мероприятия, отмечая совершаемые ими действия в нем. В анкете молодые люди и девушки прямо писали: «К сожалению, не помню названия акции. Мы ходили к ветеранам» или «Помогали первоклассникам», «Помогали садику строить снежные горки, убирали снег». Некоторые отмеченные молодежью проекты – это регулярно проводимые учебным заведением или организованные городскими чиновниками мероприятия, такие как общегородской субботник, Новый год, Масленица, день города, акция Бессмертный полк и т.п. Вместе с тем отмечены и социальные проекты, которые были инициированы различными социально ориентированными НКО Свердловской области «Дуб фест», «Демидов фест», «Живи Родник», проект ЦМП «Вместе». При этом среди отметивших участие в интересном волонтерском проекте или социальной акции практически каждый восьмой (12%) на вопрос о том, хотел бы он еще раз принять участие в таком проекте или нет ответил отрицательно (варианты «скорее нет» и «нет»). Таким образом, лучший, по мнению молодёжи, проект для многих не стал привлекательным, не сформировал установку на продолжение такой активности. В целом, среди всех имеющих опыт волонтерской деятельности респондентов, которым запомнился какой-то социальный проект как лучший, видят добровольчество в своем будущем только 71% молодых жителей разных городов Свердловской области. Точно не определились для себя в том, что волонтерство будет в их будущем 23%, категорически не хотят продолжать волонтерскую деятельность 6% респондентов анализируемой группы.

Почему же при интересе к проекту и высокой его оценке (подчеркнем, оценённом респондентом как наиболее интересный, лучший), какая-то часть молодежи теряет интерес как к таким проектам, так и к добровольческой деятельности в целом?

Готовность к участию в социальных мероприятиях и акциях в будущем связана с тем, каким образом человек оказался вовлеченным в лучший, по их мнению, проект. В исследовании готовность к участию замерялась по ответам респондентов на вопрос: «Хотели бы вы еще раз принимать участие в таком проекте в будущем?». Каждый мог выбрать одну из альтернатив: «да, как участник и организатор», «да, просто как рядовой участник» или «нет, скорее не готов». Закономерно, что среди тех, кто сам принял решение об участии высока доля тех, кто готов поучаствовать и в будущем, в том числе и как организатор. Далее получается достаточно интересная картина: чем выше статус того, кто приглашал человека в проект, тем выше готовность принимать участие в подобных проектах в будущем. Среди тех, кого убедил участвовать в проекте сам руководитель организации или проекта, доля готовых продолжать участие в подобных проектах примерно такая же, что и при инициативном участии (Таблица).

Когда в проект приглашает учитель, преподаватель, руководитель кружка интерес к проектам сохраняется, но скорее в качестве рядовых участников. Многие участвуют в проектах или социальных акциях «за компанию» с друзьями и знакомыми или по другим причинам, но при таком отчасти случайном участии, вероятность того, что человек не захочет участвовать в таких проектах в будущем вырастает почти в 2 раза. Лицо, инициирующее участие школьника или студента в проекте, определяет в какой-то мере его желание участвовать или не участвовать в подобных проектах, но при этом никак не влияет на его планы заниматься или не заниматься добровольчеством в будущем. Статистически значимой разницы нет (значимость различий между группами оценивалась с помощью критерия Хи-квадрат Пирсона), планируют продолжить заниматься добровольчеством в будущем 67-74% опрошенных молодых людей.

Таким образом, лидер организации или проекта выступает важным звеном в привлечении молодежи к социальным инициативам или акциям. Только лидер может мотивировать к участию, он формирует интерес молодежной аудитории к тому, что делает сам, но при этом характер социальной активности привлеченных им молодых людей и девушек в проект как таковую в целом не изменяется. Его активность на планах продолжать или нет добровольческую деятельность вовлеченных студентов и школьников не отражается.

Несколько необычный результат получен при оценке респондентами характера работы с добровольцами в том проекте, который они идентифицируют для себя как лучший. В анкете респондентам был задан вопрос: «Как бы вы оценили характер работы с добровольцами в том проекте, в котором вы участвовали?» В соответствии со статусами молодых волонтеров в логике лестницы участия респонденты могли выбрать из трех альтернативных ответов: «Организаторы прислушивались к нам, всегда готовы выслушать наше мнение», «Организаторы поддерживали нас в выражениях наших взглядов, всегда учитывали их», «Мы участвовали в процессах принятия решений, разделяли власть и ответственность с ними».  Просто внимательное отношение к добровольцам более способствует их желанию продолжать участвовать в подобных проектах (и в добровольческой деятельности вообще) в будущем, чем, когда организаторы делегируют молодым волонтерам больше ответственности, включают их в процессы принятия решений (Рисунок).

Казалось бы, когда добровольцы получают больше полномочий, глубже погружаются в проект, социальная активность у них должна расширяться. Но оказалось все с точностью до наоборот. Исследование показывает, что молодежь Свердловской области чаще не совсем готова к такой ответственности. Вероятность отказа от участия в подобных проектах возрастает почти в 2 раза (20% при 12% в среднем по подвыборке), когда приходится участвовать в процессах принятия решений, разделять власть и ответственность с организаторами. Если на добровольцев не налагается ответственности, их готовы выслушать, но никаких решений они не принимают, то их желание участвовать в подобных проектах возрастает: 63% безусловно готовы и как участники и как организаторы, 31% готовы, скорее, как участники и только 7% не хотят участвовать в таких проектах в будущем.

Интересно, что характер работы с добровольцами отражается не только на восприятии ими подобных проектов, но и сказывается на всей их добровольческой деятельности в будущем. Так среди тех, кто отметил просто внимательное отношение организаторов (но без обременения ответственностью), доля планирующих продолжать в будущем добровольческую деятельность составляет 80% от опрошенных по группе. Среди тех, чьи взгляды и суждения поддерживали и учитывали в работе, 70% готовы продолжать добровольческую деятельность. И лишь у 57% тех, кто участвовал в процессах принятия решения, разделял с организатором власть и ответственность, в планах продолжать добровольческую деятельность. Данный результат требует дополнительных исследований, так как собранные данные не дают возможности выявить, с чем он связан: не готовностью молодежи к ответственности или же неэффективной организацией проектов, когда наделенный ответственностью доброволец вынужден решать много дополнительных ему не очень интересных задач, что разрушает его мотивацию.

Готовность включаться в подобные проекты и желание участвовать в добровольческой деятельности в будущем оказалась не связанной с тем, для кого был этот проект. В анкете респондентов просили ответить на вопрос: «Для кого было важно это мероприятие больше всего?». Выбрать респонденты могли следующие ответы: «Для конкретного человека, группы людей, которым оказывалась помощь в проекте», «Для организации, которую мы представляли», «Для организации, которой мы помогали», «Для меня, и таких как я», «Затрудняюсь ответить».