Введение (Introduction). Изучение проблем построения коммуникативных отношений и коммуникативного социального пространства взаимодействия между субъектами инновационной и научно-технологической политики является актуальнейшей проблемой сегодняшнего дня. За последние 10 лет мы стали свидетелями внедрения в практику управления и модернизации множества дискурсов и речевых маркеров российского правительства (инновационная политика, «4И» технологические платформы, «кластерная политика», СЭЗ и т.д.), которые, к сожалению, не дали ожидаемых «прорывных» результатов.

Однако сегодня, похоже, необходимо взглянуть на организацию такого пространства через призму перспективы построения новых отношений между научными и инновационными структурами. Успешным проектом является НБИКС Курчатовского института, который активно сотрудничает с Росатомом, результат их работы – широкий спектр достижений на основе четко выстроенных отношений между внутренними структурами управления и организации науки. На этой основе можно изучить данную модель и рассматривать её в качестве гипотетически перспективной для организации фундаментальной и прикладной науки (с учетом выявления и преодоления барьеров в данной структуре).

Национальные проекты (в частности проект «Наука») мы рассматриваем в качестве инновационных, поскольку их реализация направлена как на создание новых практических средств, отвечающих современным запросам, так и на трансформацию существующих. Таким образом, они представляют собой 2 вида инноваций – радикальные (базовые) и модифицирующие (Гусейнова, 2018). Появление национальных инновационных проектов представляет научный интерес, поскольку процесс их разработки происходит в социальном пространстве и обладает особым информационным качеством. Таким образом, инновация попадает в социальные отношения, обладает информационным потенциалом и ценностью для социокультурной модернизации. Иными словами, коммуникативное пространство становится фактором развития пространства инновационного.

Исследование организации коммуникативного пространства разработки и реализации национальных инновационных проектов подразумевает использование такого термина как «инновационное сотрудничество» (Осипов, Миндели, 2016: 95). В его основе лежит идея активного участия в совместных проектах, обмен опытом, доступ к новым знаниям между всеми заинтересованными участниками независимо от прибыли. Таким образом, мы можем дать определение термину коммуникативное пространство. Это вид социального пространства, для которого характерна организация коммуникативных связей посредством построения диалога между его субъектами (участниками), обладающими конкретным набором капиталов, определяющих их роль в пространстве. Самоорганизация такого пространства способствует формированию устойчивой коммуникативной структуры, целостность которой зависит не только от количества участников, но и от полноты распределения информации. Появление очередного элемента коммуникативного пространства добавляет новые качества и оказывает влияние на структуру в целом, при этом он должен соответствовать требованиям, установленным в пространстве. Коммуникативное пространство многомерно и состоит из подпространств, каждое из которых обладает своими коммуникативными свойствами, информационной полнотой. Как правило, меньшие по размеру подпространства встроены в более крупные, являясь при этом единым целым. Коммуникативное пространство может быть региональным или межрегиональным, открытым и полуоткрытым. К имеющимся признакам можно добавить также размерность пространства по типам коммуникации: а) межличностная (обыденное общение двух акторов), б) групповая (малая социальная группа, насчитывающая, как правило, от двух до десяти участников), в) общественная или публичная (среди акторов имеется самый активный, транслирующий основное информационное сообщение), г) организационная (большая социальная группа, структурированное по наличию иерархии, горизонтальных и вертикальных каналов связи), д) массовая (подразумевает участие большого количества акторов, имеет массовый характер). Очевидно, что наше коммуникативное пространство относится к типу организационной коммуникации. Акторы пространства стремятся к взаимодействию друг с другом, объединяясь во множестве подпространств. При этом сторонние субъекты могут рассматриваться в качестве потенциальных участников, если их цели и интересы совпадают.

В нашем случае субъектами коммуникативного пространства являются разработчики и ответственные исполнители национальных проектов, региональные органы власти, представители науки и образования, бизнеса, общественных организаций – люди, непосредственно вовлеченные в процесс управленческой деятельности, а также имеющие потенциал для его преобразования.

В данной статье мы рассматриваем реализацию национального проекта «Наука» в регионах как импульс, способствующий организации коммуникативного пространства, а также повышению уровня инновационного развития посредством модернизации существующих процессов. Задачи проекта призваны увеличить научно-технологический и инновационный потенциал России по широкому спектру направлений. В состав участников проекта входят региональные органы власти, некоммерческие организации (НКО), образовательные и научно-исследовательские организации, общественные организации, бизнес. Национальный проект «Наука» включает в себя три федеральных проекта: 1. Развитие научной и научно-производственной кооперации; 2. Развитие передовой инфраструктуры для проведения исследований и разработок в Российской Федерации; 3. Развитие кадрового потенциала в сфере исследований и разработок. В качестве ответственных исполнителей в паспорте проекта указаны Российская академия наук, ряд отраслевых министерств – Минобрнауки России; Минэкономразвития России; Минпромторг России; Минздрав России; Минкомсвязь России, Минсельхоз России; Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор), венчурная компания (АО «Российская венчурная компания»), образовательный фонд «Талант и успех», НИЦ Курчатовский институт – ПИЯФ, Объединенный институт ядерных исследований; Институт катализа им. Г.К. Борескова, а также фонды поддержки научной, научно-технической и инновационной деятельности.

Уже сейчас можно оценить, какие перспективы могут открыться перед региональными субъектами в случае, если они будут заинтересованы в налаживании диалога с участниками проекта. Если реализация программы «Наука» будет способствовать привлечению ученых не только на региональном, но и на межрегиональном уровне, у слабо развитых регионов появится возможность улучшить свои социо-экономические показатели. Однако, не все регионы понимают выгоду такого сотрудничества, поэтому потенциал использования подобных проектов требует проверки эмпирическим путём.

Степень готовности субъектов к межрегиональному сотрудничеству во многом зависит от уровня их модернизации, последнее оказывает непосредственное влияние на организацию коммуникативного пространства. Это объясняется тем, что несмотря на политическую актуальность национальных проектов, стратегические цели, которые они преследуют, являются спорными.

Так, эффективность использования региональных ресурсов для инновационного развития должна охватывать всю страну. При этом абсолютно не учитывается готовность регионов к модернизации, в частности имеющийся у них потенциал, социально-культурные и экономические особенности и работу властно-управленческой вертикали. От этого напрямую зависит успех пространственного модернизационного и инновационного развития страны и поддержка населением действий органов власти и управления всех уровней. Низко развитые регионы просто не способны обеспечить адекватные условия для инновационного развития. Национальные проекты должны не просто создать эффект ускоренного развития страны вообще, а конкретно регионов, поскольку каждый из них представляет собой отдельное социальное пространство. Концепция стратегической линии развития России должна разрабатываться с учетом специфики регионов, их потенциала (культурного и экономического и проч.), а также изучения и обнаружения барьеров, препятствующих их инновационному развитию. Национальные проекты – это инновации, обладающие особым социальным свойством. Попадая в ракурс социального пространства, они становятся объектом его внимания и активизируют различные процессы, трансформируя модернизационное пространство по ряду социокультурных признаков.

Методологияиметоды (Methodology and methods). Понятие «регионализация» наиболее точно отображает различные социокультурные, экономические и политические процессы в современной России. Каждый регион представляет собой локализованное пространство, в котором эти процессы существуют. Если в советское время использовалось целенаправленное сбалансированное распределение производственных сил по всей стране в целом, то сейчас подобная тактика говорила бы о том, что современное государственное административное управление мало заботит специфика регионов. В процессе регионализации каждая территориальная единица, будь то область или республика, входящая в состав сегодняшней России, получила статус субъекта РФ. Соответственно, каждая из них обладает особыми конкурентными преимуществами, уровень которых напрямую зависит от модернизационного развития.

Многочисленные статистические данные, собранные Китайской академией наук (далее – ЦИМ КАН) в период с 2001 по 2010 г. по 131 стране мира, подарили научному сообществу обширные данные о современном этапе модернизационного развития. Теоретическую предпосылку подобного исследования ЦИМ КАН составляет концепция вторичной модернизации, руководителя Центра, профессора Хэ Чуаньци. С его точки зрения, в развитых и большинстве развивающихся стран одновременно осуществляются две стадии модернизации. Первичная (классическая) стадия модернизации представляет собой переход от традиционного общества к индустриальному. Первичная стадия модернизации началась промышленной революцией XVIII в. и закончилась в развитых странах к 60-м годам XX в. В остальных странах первая стадия модернизации продолжается в XXI в. Переход к вторичной модернизации ознаменовался ростом информационных технологий, основанных на опыте и знаниях, и был характерен для развитых стран. Вторая стадия модернизации возникла в следствие первичной стадии модернизации и взаимодействует с нею.

Исследования ЦИМ КАМ наглядно демонстрируют, что модернизация государства невозможна без повышения уровня развития его регионов. Для достижения данной цели России необходимо сформировать политическую стабильность, основанную на обеспечении эффективного взаимодействия в решении проблем модернизации властной вертикали и местного самоуправления регионов. На этом фоне, определение эффективности действующей властно-управленческой структуры является приоритетной задачей, решение которой позволит ускорить процессы модернизации государства.

Модернизация представляет собой сложный процесс, включающий в себя изменения в промышленности посредством индустриализации, изменения в сфере знаний, связанные с развитием и трансформацией современного информационного общества, а значит, и его социокультурного пространства. Социокультурная модернизация – одно из наиболее значимых направлений модернизации как таковой. Её успешность может зависеть от множества факторов, таких как: легитимность власти, доверие и благополучие граждан, соблюдение их прав и свобод. Достижение данных целей возможно путем внедрения эффективных инноваций в государственную власть, экономику, управление. Многие факторы, будь то социальные, либо природные могут стать предпосылками социальных напряжений и препятствовать построению коммуникативного пространства. Последнее мы рассматриваем как социальную категорию (см. Бурдье, 1993; Гофман, 2000, 2003; Гидденс, 2003; Giddens, 1987; Simmel, 1992). Структурирование коммуникативного пространства происходит за счет статусов социальных акторов, а также их распределения среди имеющихся позиций (см. Bourdieu, 1994; Бурдье, 2007; Сорокин, 1992). В то время как физическое расположение тел в пространстве делает его обозримым (Ионин, 1981; Гидденс, 2003).

Научное обоснование проблем модернизации России на протяжении нескольких лет являлось предметом исследовательского интереса авторского коллектива ЦИСИ ИФ РАН под руководством Н. И. Лапина. Созданный ими фундаментальный труд нашёл отражение в Атласе социокультурной модернизации (Атлас модернизации России: 2016), охватывающем период с 2000 по 2012 гг. Российскими учеными была проведена масштабная работа по анализу процессов социокультурной модернизации в 85 регионах страны. В результате мы имеем типологию, основанную на критериях индустриальной и информационной развитости и состоящую из шести уровней (от высокого до самого низкого уровня развития).

Рассматривая модернизацию как комплексный цивилизационный процесс (Тихонов, Маркин: 2017), авторы создали уникальную методологию по определению уровней социокультурного развития, позволяющую проводить многосторонний анализ регионов. Так, например, при оценке населением условий жизни принимается во внимание политическая субъектность региона как части федерации, его социальная общность, культурные, исторические, религиозные и даже географические особенности. Учет индивидуальных характеристик субъектов (их социальное, культурное, и историческое прошлое) в купе со статистическими данными даёт нам представление о современной социальной структуре общества, помогает определить дальнейшие пути модернизации страны в целом. Вологодский научный центр РАН сейчас является продолжателем трудов Н. И. Лапина, на основе данных которого была создана информационная система ИС «Модернизация».

На протяжении нескольких лет в своих исследованиях по грантам РНФ Центр социологии управления и социальных технологий Института социологии ФНИСЦ РАН использует социокультурную типологию регионов по Н. И. Лапину. С учетом данных об уровнях социокультурного развития регионов, мы проверяем гипотезы о возможных способах их инновационного развития, а также ищем дополнительные показатели процесса модернизации с учетом региональных различий. При этом в качестве объекта управления мы рассматриваем процессы «саморегуляции отношений людей, спонтанно возникающих в ходе их совместной жизни и деятельности. Можно сказать, … что объектом управления является не человек и не группа людей, а процесс их консолидации при выработке ответов на внешние и внутренние вызовы, что позволяет рассматривать участников как становящуюся социальную общность» (Россия: реформирование, 2017: 36).

В 2019 году Центром социологии управления и социальных технологий под руководством А. В. Тихонова было запущено академическое исследование по гранту Российского научного фонда^[1], в рамках которого по рейтингу социокультурной модернизации (Лапин, Беляева, 2009) были отобраны 4 пилотных региона: Московская область, Белгородская область, Республика Башкортостан и Республика Калмыкия. Несколько задач исследования состояло в анализе и применении экспертного знания для «объяснения сложившихся и необходимо достаточных социокультурных условий оптимальной организации систем управления на местах», а также получении «недостающих данных о состоянии и перспективах модернизационного (индустриального и информационного) развития регионов, использования их для последующей разработки и корректировки стратегий управления» (Информационно-аналитический, 2019: 43) в условиях реализации «Стратегии развития Российской Федерации до 2024 года».

В статье использованы данные экспертного онлайн-опроса, общий объем которого составил 207 анкет, при этом был достигнут порог – не менее 50 интервью в каждом субъекте РФ. В соответствии с квотами[2] были отобраны люди, имеющие опыт управленческой или экспертной практики в конкретных сферах производственной и непроизводственной деятельности, постоянно проживающие на территории отобранных регионов. Подробнее с результатами проведённого исследования можно ознакомиться в Информационно-аналитическом бюллетене «Отношение населения пилотных регионов Российской Федерации к работе органов власти и управления: сравнительный анализ 2015-2019 гг.» (Информационно-аналитический, 2019: 41-61). Большинство участников опроса (93%) имеют опыт управленческой деятельности. В республиках квотные группы распределены более-менее равномерно, при этом наибольший процент экспертов Башкортостана (12%) пришелся на представителей научно-исследовательских организаций (НИИ). В Калмыкии наиболее многочисленными оказались эксперты из вузов, политических партий, органов власти и общественных организаций – по 16,7% от каждой организации. Представители вузов также составили самую многочисленную квоту в Московской области (18%), за ней последовали НИИ и промышленные предприятия – по 15% в каждом. В Белгородской области картина несколько иная, так, большинство экспертов являются представителями органов власти (16%), за ними с небольшим отрывом, но также в равных долях следуют общественные организации (14%) и консалтинговые агентства (14%). Одна из наиболее многочисленных в Калмыкии (16,7%) и малочисленных в Московской области (3%) категория политических партий представлена в Белгородской области на уровне 10%, также, как и строительные организации.

Что касается распределения самих регионов по уровню социокультурной модернизации, мы адаптировали имеющуюся методику Н.И. Лапина, в результате чего получили 4 уровня: первая группа – низкий уровень развития (Республика Калмыкия), вторая группа – ниже среднего уровня развития (Республика Башкортостан), третья – средний уровень развития (Белгородская область), четвертая – высокий уровень развития (Московская область). Таким образом, в исследовании были представлены регионы, обладающие различными уровнями социокультурного развития. Последние напрямую связаны с развитием инновационным (Гусейнова, 2019: 136). Мы предполагаем, что внедрение национального проекта «Наука» в регионах с высоким уровнем развития будет способствовать лучшей организации коммуникативного пространства в области инновационного развития. На этом основании мы также выделяем индексы коммуникативного пространства регионов, а именно: высокий, средний, ниже среднего и низкий. В качестве оснований будем рассматривать такие показатели как: человеческие ресурсы, уровень научно-инновационного развития, информационно-коммуникационные технологии, финансирование образовательных и научных организаций.

Опыт предыдущих исследований, основанный на работах современных отечественных и зарубежных ученых, изучающих процессы социальной стратификации и социального действия (Аксёнова О. В., Тихонова Н. Е.), институционального развития общества как теории действия (Гидденс Э., Коулман Дж., Коллинз Р.), инновационного и научно-технологического развития (Ивантер В. В., Комков Н. И., Глазьев С. Ю., Иванов В. В.) даёт нам право утверждать, что на организацию коммуникативного пространства также значительное влияние оказывают имеющиеся в регионе формы взаимодействия между органами власти и наукой, наукой и образованием, а также коммуникация между региональным и межрегиональным научным сообществом, участвующем в разработке и реализации национальных проектов.

К перспективным формам взаимодействия участников коммуникативного пространства на уровне региона можно отнести:

- создание координационных советов, участники которых должны иметь равный вес в вопросах инновационного развития. Здесь на равных условиях могут принимать участие представите региональных органов власти, науки и бизнеса. Квалификация чиновников при этом должна включать в себя основы научно-технологического развития, чтобы уметь вести грамотный диалог с научным сообществом, а также использовать научные данные в экономике региона;

- организацию образовательного процесса на основе актуальных социокультурных и экономических запросов общества с привлечением научного сообщества (организация круглых столов, создание лабораторий);

- проведение совместных научных мероприятий между региональными учеными с целью формирования единого информационного пространства междисциплинарных исследований (международные гранты, привлечение отечественных и зарубежных ученых);

- организацию межрегиональных научных лабораторий, центров, институтов с привлечением представителей власти и бизнеса.

Национальные проекты должны перенести организацию инновационной деятельности в новую плоскость с расширенной сетью научно-исследовательских организаций, лабораторий с достаточным финансированием, где проводились бы фундаментальные исследования с последующей передачей результатов в практику организации опытного знания.

Научные результаты и дискуссия (Research results and discussion). В своих предыдущих исследованиях 2015-2019 гг. мы проводили анализ готовности регионов к инновационной деятельности по критериям разработанности общих стратегических документов и отдельных элементов инновационной и технологической систем (Проблемы разработки и реализации, 2019). Тогда эксперты в целом негативно оценивали реализацию инновационных задач в своих регионах. Если представители Белгородской и Московской областей заявляли, что регион справляется с поставленным задачами на более или менее должном уровне, то в Республиках Башкортостан и Калмыкия такой опыт оценили, как негативный.

Оценка собственных возможностей при разработке и реализации национальных проектов есть ключ к пониманию процесса самоорганизации коммуникативного пространства, состоящего из заинтересованных участников коммуникации. Для выявления конкурентоспособности регионов, обладающих разным уровнем развития, экспертам было предложено оценить конкретные преимущества своей области. Наиболее востребованным оказалось сельское хозяйство (73,6%), за ним со значительным отрывом следуют человеческие ресурсы (40,4%) и промышленное производство (35,6%). Такие необходимые для проекта «Наука» преимущества, как научно-инновационный уровень и информационно-коммуникативные технологии, эксперты оценили в качестве менее перспективных – 23,6% и 17,3% соответственно. В региональном разрезе это выглядит следующим образом (см. табл.1): наличие человеческих ресурсов почти в равной степени отметили эксперты всех четырех регионов, при этом Республика Калмыкия как регион с наименьшим уровнем развития выше остальных оценила данное преимущество (29,7%). Подавляющее большинство экспертов Московской области, как наиболее развитого региона, выше всего оценило наличие информационных технологий (52,8%) при значительном отставании человеческого потенциала (28,6%). На втором месте по уровню социокультурного развития и распределению конкурентных преимуществ находится Белгородская область, которая в сравнении с Республикой Башкортостан в 3 раза выше оценила свои шансы в области науки (32,7% против 10,2%) и ровно в 2 раза – в области информационно-коммуникационных технологий (27,8% против 13,9%).

В контексте решения задач реализации проекта «Наука» немаловажную роль играет финансирование, от него напрямую зависит успешность внедрения проекта в том или ином регионе, которая в свою очередь зависит от качественной организации коммуникативного пространства. Среди целей проекта можно увидеть «увеличение внутренних затрат на научные исследования и разработки за счет всех источников по сравнению с ростом валового внутреннего продукта страны»[3], а также создание благоприятных условий для молодых исследователей, чьи разработки и опытные знания могут лечь в основу создания научно-образовательных центров. Так, согласно паспорту национального проекта, в России планируется увеличить число исследователей в возрасте до 39 лет в общей численности российских исследователей. На момент создания нацпроекта данный показатель составлял 43,3%, в течение нескольких последующих лет он должен быть увеличен в среднем на 1-3%, чтобы к концу 2024 года достигнуть значения 43,3%. Согласно данным Федеральной службы государственной статистики[4] на конец 2018 года первое место по данному показателю занимала Республика Башкортостан (57,1%), за ней со значительным отрывом следовала Белгородская область (44,5%). По такому же принципу предстали данные о числе образовательных и научных организаций в регионах. Так, на территории Белгородской области имеется 4 государственных и 1 частное научное учреждение, что составляет ровно половину имеющихся организаций в Башкортостане – 8 государственных и 2 частных.

Примечательно, что Республика Калмыкия, на территории которой имеется лишь одна научная организация и то государственного типа, обогнала Московскую область по количеству молодых исследователей – 40,2% против 38,8%. Последняя при этом имеет 8 государственных и 2 частных научно-образовательных учреждения.

На реализацию проекта «Наука» в общей сложности выделено 635, 9 млрд рублей из федерального бюджета и внебюджетных источников. Сумма не такая уж значительная в сравнении с другими проектами. Очевидно, что на реализацию имеющихся задач во многом окажут внимание финансовые возможности самих регионов. Так, согласно всё тем же статистическим данным, Московская область является лидером по количеству внутренних затрат на исследования за счет всех источников – 124.272.587,1 тыс. рублей. Белгородская область, будучи регионом среднего уровня и с бюджетом значительно более скромным – 2.147.898,1 тыс. руб., снова уступает менее развитой Республике Башкортостан с бюджетом 10.890.420,5 тыс. руб. Республика Калмыкия в отличие от других регионов не может рассчитывать на собственные силы при организации исследований, независимо от источников финансирования, её бюджет в 2018 году составил всего 77.925,3 тыс. рублей.

Как можно заметить, проблема недостаточного финансирования из бюджетных и внебюджетных источников на региональном уровне стоит достаточно остро. Так, например, 80,4% ответивших в Республике Калмыкия оценивают данную проблему в качестве первостепенной, за ней с заметным отрывом следуют Республика Башкортостан (54,0%) и Московская область (47,1%). Для Белгородской области недостаток финансирования представляется проблемой первого и второго порядка – 38,0% и 40,0% соответственно. В целом подавляющее число респондентов из всех регионов оценивает важность финансирования, их общий показатель составил 55,0%.

Заинтересованность регионов в реализации проекта «Наука» также удалось измерить с помощью экспертных оценок. Выяснилось, что 38% экспертов уверены, необходимость разработки проекта является для региональных властей вопросом третьего порядка. При этом Белгородская область больше других заинтересована в его реализации, 51,7% экспертов считают это вопросом первостепенной важности. Это подтверждается и данными, относительно оценки коммуникативного пространства, представленного в виде конструктивного взаимодействия между властью, наукой и бизнесом при реализации национальных проектов. На стадии реализации проектных мероприятий эксперты Белгородской области выше всех оценили такую консолидацию (29%). На стадии разработки проектов привлечение специалистов из разных сфер больше всех оценили Республики Башкортостан и Калмыкия. В то же время 26,7% экспертов Московской области заявили, что такое взаимодействие до сих пор не организовано должным образом.

Эксперты также оценили примерный круг (пространство) участников, привлеченных к разработке и реализации национальных проектов в регионах. На первом месте по количеству участников находятся региональные органы власти (губернатор, региональные министерства, ведомства и т.д.) – 91,8%, на втором – муниципальные органы власти (органы местного самоуправления, городские думы и т.д.) – 70,7%, на третьем – федеральные органы власти – 65,9%. Далее со значительным отрывом следуют общественные организации (торгово-промышленные палаты, союзы, НКО и т.п.) – 38,9%, за ними представители бизнеса (корпорации, холдинги, частные компании) – 33,7%, научное сообщество (НИИ, лаборатории и т.п.) – 31,7% и научно-образовательные коллективы – 27,4%. Самое незначительное место среди участников коммуникативного пространства занимают консалтинговые компании – 3,4% и венчурные фонды – 1,4%. Такая картина наглядно демонстрирует нам асимметричность коммуникативного пространства, поскольку в нём лоббированы интересы определенных групп и почти не учтены интересы других. Таким образом, несмотря на заявления властей о привлечении широкого круга профессионалов и экспертов, последние остаются невостребованными. При этом федеральные власти запустили новый интернет-ресурс[5], где представлена вся актуальная информация по каждому из национальных проектов. Особое внимание следует уделить разделу «Герои», в нём собраны мотивирующие истории рядовых граждан, которые личным примером доказывают, что их голос был услышан. Подобная стратегия «ближе к народу» призвана повысить уровень доверия со стороны населения, которое, судя по содержанию ресурса, не только верит, но и личным примером доказывает необходимость реализации прорывных проектов. Подобную поведенческую стратегию можно рассмотреть с позиции Ирвинга Гофмана (Goffman, 1983), утверждавшего, что при помощи различных декораций создаётся внешний публичный образ, «картинка» как результат скрытой «закулисной игры» (Гофман, 2000: 285).

Однако, если посмотреть на организацию коммуникативного пространства с точки зрения заинтересованности в нём его участников, картина будет несколько иной. Так наиболее вовлеченными в процесс реализации национальных проектов, по мнению экспертов из 4 регионов, являются органы власти (70,7%), за ними с большим отрывом следуют население региона (49,5%), а также малый и средний бизнес – 34,1%. Представили общественных организаций, крупных компаний, научных и научно-образовательных организаций, инициативных групп не смогли набрать и 30%.

Стимулом к формированию межрегионального коммуникативного пространства также является научное взаимодействие, на основе которого могут быть организованы научно-образовательные центры. Эффективность такой консолидации можно оценить посредством связи между региональными учеными и крупными научными организациями федерального значения, а также инновационной инфраструктурой региона. Так, например, НИЦ «Курчатовский институт» выступает в качестве ответственного исполнителя при реализации нацпроекта «Наука». Наличие связей с данным институтом даёт нам возможность утверждать, насколько эксперты осведомлены о межрегиональным уровне взаимодействия своего региона с ведущей научной организацией страны. Имеются данные о наличии связей института Курчатова с Белгородской и Московской областями, а также Республикой Башкортостан.

Организации коммуникативного пространства также может способствовать наличие в регионах филиалов крупных научно-исследовательских учреждений. Так, согласно данным портала «Инновационная инфраструктура и основные показатели инновационной деятельности субъектов Российской Федерации»[6] региональные научные центры РАН присутствуют в трёх регионах: Московская область (Научный центр Российской академии наук в Черноголовке; Федеральный исследовательский центр «Пущинский научный центр биологических исследований Российской академии наук»), Республика Башкортостан (Уфимский федеральный исследовательский центр Российской академии наук), Республика Калмыкия (Калмыцкий научный центр Российской академии наук). Государственные научные центры имеют место лишь на территории Московской области (Всероссийский научно-исследовательский институт физико-технических и радиотехнических измерений, Институт физики высоких энергий имени А. А. Логунова Национального исследовательского центра «Курчатовский институт», Летно-исследовательский институт имени М.М. Громова, Центральный аэрогидродинамический институт им. профессора Н. Е. Жуковского).

Также в ноябре 2020 министерством науки и высшего образования Российской Федерации были опубликованы результаты конкурса оказания «государственной поддержки научно-образовательных центров мирового уровня на основе интеграции образовательных организаций высшего образования и научных организаций и их кооперации с организациями, действующими в реальном секторе экономики»[7]. В результате Белгородская область получила поддержку на развитие НОЦ мирового уровня «Инновационные решения в AПК». Способность региона привлечь научное сообщество для реализации технологического прорыва в стране посредством создания благоприятных условий для межрегионального взаимодействия – фактор, повышающий уровень его социокультурного развития. Это должно послужить примером и стимулом для менее развитых регионов, чей потенциал так и остаётся невостребованным.

Заключение (Conclusions). В итоге мы можем сказать, что на организацию коммуникативного пространства, сформированного вокруг национального проекта «Наука», влияет множество факторов. Во-первых, состав и качество коммуникации между участниками, которых в начале статьи мы назвали субъектами управления. Все участники должны непрерывно согласовывать свои интересы друг с другом, иметь общие цели и интересы. Благодаря этому само пространство способно упорядочивать действия своих субъектов, объединяя их посредством коммуникации. Деятельность самих участников, их возможности и опыт, во многом оказывает влияние на формирование институционной среды коммуникативного пространства. Так, привлечение научного сообщества к проекту «Наука», сможет повысить их роль в качестве организаторов коммуникации. Уже сейчас можно сделать вывод о том, что регионы недооценивают возможности данного проекта. Основная идея состоит в том, чтобы регионы могли рассчитывать не только на свои силы, но также использовали имеющийся научно-технологический потенциал проекта для собственного развития. Представители науки должны выступить в качестве ретранслятора актуальных социо-экономических проблем и научного опыта для лучшей организации обратной связи с органами власти в вопросах управленческих решений.

Во-вторых, культурные, социальные, исторические и экономические особенности той или иной области также могут регулировать уровень инновационного развития. Неравномерное распределение ресурсов может ставить регионы в позицию более слабых или более сильных, но не сможет оказать значительного влияния на организацию коммуникативного пространства, если регион обладает достаточным человеческим потенциалом. Регионы с высоким уровнем социокультурной модернизации действительно имеют больше возможностей для реализации национальных проектов, в том числе финансовых. В то же время менее развитые регионы обладают большими человеческими ресурсами, которые часто остаются невостребованными. Неравномерная и относительно слабая организация коммуникативного пространства есть результат недостаточно организованного диалога между его участниками.

На примере анализа данных в 4 регионах мы можем выделить субъектов коммуникативного пространства вокруг проекта «Наука», расположенных в порядке убывания, а именно: региональные органы власти, муниципальные органы власти, федеральные органы власти, общественные организации, бизнес-организации, научно-образовательные организации, консалтинговые компании и венчурные фонды. Несмотря на количество участников, пространство нельзя считать однородным, поскольку статусы определённых групп делают их в некотором роде генераторами информации, формирующими повестку дня. Это, в свою очередь, может и приводит к построению неадекватного диалога между участниками. Уровень социокультурного развития, действительно, во многом может объяснить появление ряда барьеров, препятствующих информационному обмену, что особенно актуально для низко развитых регионов. В то же время построение диалога с более опытным участником может значительно увеличить шансы регионов повысить уровень модернизации.

Таким образом, для успешной реализации национального проекта «Наука» необходимо повысить научный и социо-экономический потенциал субъектов Российской Федерации. На данном этапе отмечается относительно низкая готовность регионов к его реализации. Для её предотвращения необходимо развить и повысить конкурентные способности регионов, увеличить финансирование наукоёмких технологий, создать множественные каналы связи для межрегионального научного взаимодействия.