Введение (Introduction). Координация заинтересованных сторон в реализации национальных проектов – одна из ключевых проблем современного управления. Данная тема является предметом постоянных обсуждений в российском медиапространстве и выступлениях официальных лиц. Например, вице-премьер Дмитрий Чернышенко неоднократно заявлял о важности консолидации государства, науки и бизнеса, а Марат Хуснуллин придерживается мнения о том, что слаженная работа трех уровней власти (федеральной, региональной и муниципальной) играет ключевую роль в успешной реализации нацпроектов.

Несмотря на официальные заявления и регулярные отчетные мероприятия, на практике реализация национальных проектов сопряжена с возникновением социальных конфликтов, подрывающих доверие к деятельности органов власти со стороны населения. О характере проблем свидетельствуют многочисленные уголовные дела, возбужденные в отношении региональных чиновников и предпринимателей, обвиненных в коррупции и злоупотреблении должностными полномочиями. Как показали предыдущие исследования, готовность населения к участию в национальных проектах напрямую связана с отдельными недостатками региональной управленческой системы (Шилова, 2023). Наибольший дестабилизирующий эффект оказывают такие явления, как коррупция, клановость и закрытость властных структур (Шилова, 2023). С точки зрения социологии управления, подобные эффекты могут являться симптомами, указывающими на сбой управленческих механизмов, а именно: слабого контроля, непрозрачных процедур принятия решений, отсутствия эффективных обратных связей и институтов общественного участия в управлении проектами.

Эмпирически подтверждена взаимосвязь между: 1) прозрачностью управленческих решений и готовностью к участию в общественно-политической жизни своего региона; 2) негативной оценкой деятельности органов власти и вероятностью коллективных действий; 3) низкой удовлетворенностью жизнью и протестной активностью, которая может выражаться в организации митингов, забастовок, сборе подписей и др.

В этой связи актуализируется задача выявления системных барьеров, способных спровоцировать общественный резонанс и эскалацию конфликта с локального до федерального уровня. С позиций социологии управления ключевое значение приобретает анализ взаимодействия между различными социальными акторами (федеральные и региональные органы власти, население, бизнес, научное сообщество), каждый из которых обладает собственными, зачастую противоречивыми, интересами – экономическими, социальными, экологическими. Отсутствие эффективного диалога между ними не только снижает результативность проектов, но и способствует росту социальной напряженности (Гусейнова, 2024). Таким образом, в рамках данной статьи представляется важным выявить управленческие барьеры, которые: 1) препятствуют эффективной координации заинтересованных сторон с разнонаправленными интересами; 2) приводят к трансформации локальных проблем реализации проектов в масштабные социальные конфликты; 3) требуют корректировки имеющихся управленческих моделей и разработки новых инструментов, способных обеспечить баланс интересов, прозрачность и легитимность управленческих решений.

В рамках данной статьи указанная проблематика исследуется на примере двух кейсов: национального проекта «Оздоровление Волги» и федерального проекта «Сохранение озера Байкал», входящих в состав нацпроекта «Экология». Опыт их реализации наглядно показал, как наличие отдельных сбоев регионального управления (низкая эффективность управления, коррупционные скандалы и массовые срывы сроков ввода очистных сооружений и др.), а также широкий общественный резонанс привели к тому, что некоторые конфликты локального уровня перешли в статус федеральных.

Так, например, к 2024 году (финальный этап реализации обоих проектов) стало известно, что из 139 объектов в рамках проекта «Оздоровление Волги» целевым показателям соответствовали только 6. Ответной мерой федерального центра стало создание 15 июня 2024 г. на базе Координационного центра Правительства РФ специального проекта – «Инцидент №55 «Очистные сооружения»» (далее – «Инцидент № 55»), а также формирование профильной парламентской комиссии под руководством депутата Госдумы Ж. А. Рябцевой. Основной целью «Инцидента № 55» является проведение системного анализа и устранение барьеров, которые привели к срыву реализации нацпроектов. В задачи проекта входит «координация работ по строительству и реконструкции очистных сооружений, реализуемых в рамках национального проекта «Экология», а также обеспечения функционирования этих сооружений с достижением параметров нормативной очистки сточных вод». Результатом работы проекта является: выявление нарушений, оценка эффективности взаимодействия акторов, разработка новой управленческой модели, обеспечение прозрачности решений, вовлечение населения в решение социально-экологических проблем, а также публичная оценка ущерба и организация мероприятий по возобновлению строительных работ. В связи с этим актуальность анализа отобранных кейсов видится авторам и в том, что в современной России экологические проблемы перестают быть узкоспециальными и все чаще становятся полем для социального конфликта и переговоров о будущем качестве жизни, справедливости и доверии между гражданами и государством.

Ключевой фигурой, связывающей провал экологических проектов с институциональным ответом федеральной власти, выступила общественный деятель и депутат Госдумы РФ Ж. А. Рябцева, назначенная председателем парламентской комиссии по расследованию причин срыва реализации проектов. Таким образом, «Инцидент № 55» представляет собой реакцию на возникший сбой системы управления, а возглавляемая
Ж. А. Рябцевой комиссия является его социальным агентом, наделенным полномочиями по проведению расследования и выработке корректирующих мер. Этот случай также иллюстрирует проблему адаптации управленческой системы: как государство реагирует на системные сбои в региональном управлении, какие инструменты (способы) создаются для диагностики и нивелирования существующих проблем и насколько они эффективны для предотвращения подобных проблем в будущем.

Важным источником данных для анализа подобных ситуаций выступают социальные медиа, которые активно интегрированы в практику публичного управления и используются чиновниками для «оперативного информирования населения, анализа результатов собственной деятельности, выявления общественно значимых проблем» (Василенко, 2020). В контексте публичного управления социальные медиа становятся не просто каналом коммуникации, но и инструментом для диагностики состояния диалога между властью и обществом, что напрямую связано с управленческой проблемой согласования разнонаправленных интересов. В русле подхода Т. М. Дридзе, ключевой задачей управления в такой ситуации становится организация «социальной коммуникации», направленной на выявление и согласование позиций различных сторон (Дридзе, 1984). Таким образом, социальные медиа обеспечивают возможность освещения реальных социальных проблем и фиксации реакции на них.

Социокультурный контекст. Прежде чем перейти к анализу кейсов, необходимо выяснить, в чем особая экономическая и социокультурная ценность выбранных объектов.

Кейс 1. Волга – самая длинная река на европейской части континента и одна самых протяженных на поверхности Земли. Она протекает в 15 регионах России и впадает в Каспийское море. Благодаря сложной системе речных каналов и водохранилищ река соединяется с Балтийским, Белым, Черным и Азовским морями. На берегах Волги находится четыре города-миллионника: Нижний Новгород, Самара, Казань и Волгоград. Со столицей России её связывает канал им. Москвы, за счёт которого осуществляется водное снабжение города. Географическое расположение Волги обеспечивает доставку грузов из центральной части России за пределы страны, что делает её уникальным логистическим центром. Ближе к середине XX века Волга стала источником гидроэнергии. На ее берегах были построены 9 водохранилищ и гидроэлектростанций, крупные речные порты и шлюзы, что привело к росту новых торговых путей, развитию судоходства и интеграции регионов. «В настоящее время в бассейне Волги сосредоточено около 45% промышленного и примерно 50% сельскохозяйственного производства РФ. На Волгу приходится более 20% всей рыбы, добываемой в реках страны» .

Помимо экономической, река Волга обладает и социокультурной ценностью, которая, в первую очередь, связана туризмом. Фактически, круизы по Волге начались ещё в XIX веке и были популярны среди высших слоёв общества. По-настоящему массовый характер они обрели в середине прошлого века. Послевоенное время было отмечено бурным ростом строительства речного флота и, как следствие, развитием круизного туризма. «Волга была не просто рекой – это был маршрут эпохи … «Родина», «Ленин», «Россия» – названия теплоходов звучали почти как манифест. Туризм с идеологическим уклоном: по пути – музеи революции, памятники Ленину и рассказы о великих стройках».

В настоящее время Волга по-прежнему является привлекательным туристическим объектом. Вместе с растущим спросом российских туристов на речные круизы (на 20% в 2024 году), эксперты отмечают повышенный интерес непосредственно к Волге. Согласно данным аналитики компаний «МегаФон», «Донинтурфлот» и Cruise.ru, подобный вид отдыха оказался характерным для следующих категорий граждан: от 34 до 54 лет – 54%, от 55 и старше – 22%. В 2023 году Агентством стратегических инициатив проводилось исследование среди участников платформы Leader-ID в различных регионах России. Объём выборки составил 2802 респондента в возрасте от 18 до 55 лет. Выяснилось, что для 12% ответивших круизы по морям и рекам России являются предпочтительной формой отдыха (Российский …, 2023).

Кейс 2. Всемирная ценность Байкала заключается в его уникальности, это самое глубокое озеро на планете и крупнейший на планете резервуар пресной воды. С 1996 г. озеро входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

Для россиян данный природный объект обладает глубоким социокультурным и экономическим смыслом. Помимо этого, Байкал также является одним из самых привлекательных туристических объектов. В 2024 г. Координационным центром Правительства РФ проводился опрос среди жителей страны на тему их отношения к внутреннему туризму. В выборку попали более 2 тыс. респондентов. Байкал возглавил тройку лидеров (43%), обогнав при этом Краснодарский край (33%) и Республику Крым (32%). В 2022 году сервис по поиску работы SuperJob проводил исследование среди экономически активного населения старше 18 лет во всех округах России (390 населённых пункта). Объём выборки составил 1600 респондентов. Самым популярным ответом на вопрос «Какие места в России вы мечтаете посетить?» оказались озеро Байкал (24%), горный Алтай (12%) и Камчатка (11%). Результаты второго опроса 2025 года, проведенного в 379 населенных пунктах с размером выборки 1600 респондентов, подтвердили неослабевающий интерес туристов к озеру, итоговый показатель вырос на 2% и по-прежнему возглавлял рейтинг.

Озеро Байкал также называют «визитной карточкой России», что говорит о его исторической и социокультурной ценности. В 2016 году аналитическим центром НАФИ совместно с Некоммерческим фондом прикладных экологических разработок и исследований «Озеро Байкал» проводился инициативный репрезентативный опрос в 42 регионах России. Было опрошено 2000 респондентов старше 14 лет. Согласно представленным результатам, Байкал оказался второй (19%) после Кремля (36%) главной достопримечательностью России. Также озеро Байкал вошло в топ-3 мест, которые россияне хотели бы посетить лично (37%). Особо следует отметить, что большинство опрошенных предпочли озеро Байкал заграничному отдыху (61% против 21%). В 2024 году в преддверии Дня города Всероссийский центр изучения общественного мнения ВЦИОМ проводил опрос среди россиян. В выборку попали 1600 респондентов старше 18 лет. 20% опрошенных заявили о том, что озеро Байкал является местом, обязательным для посещения иностранцами, после Санкт-Петербурга (39%) и Москвы (37%).

Методология и методы (Methodology and methods). Для того, чтобы выделить типовые управленческие барьеры, возникающие при реализации национальных проектов, а также стадии развития региональных конфликтов, был использован метод сравнительного кейс-стади (How to …, 1990), позволяющий провести глубокий и комплексный анализ социальных явлений (Полухина, 2013) на конкретном эмпирическом объекте. Традиционно кейс-стади ассоциируется с качественными методиками сбора данных, такими как интервью и включенное наблюдение. Однако в рамках данного исследования применяется его модифицированный подход, ориентированный на работу с текстовыми данными и, в тоже время, обеспечивающий глубокое погружение в социальный контекст проблемы (Case study, 1998).

Среди научных публикаций можно найти статьи, в которых описаны результаты применения сравнительного кейс-стади (Полухина, 2017), например, в решении конфликтных ситуаций в жилищной сфере (Скобелина, 2019) или проблем развития сельских территорий (Троцук, 2007), в анализе трудовых организационных отношений (Козина, 2015), факторов стресса, влияющих на работу сотрудников (Козина, 2019), социального благополучия (Ласкар, 2023), устойчивого развития компаний (Ермолаева, 2024) и проч. В нашем случае выбор метода обусловлен необходимостью сопоставления типов управленческих барьеров, которые имели место в условиях реализации национального проекта «Экология» и привели к конфликту между федеральной и региональной властью. Технические сложности, связанные с получением доступа к непосредственным участникам проекта и проведением глубинных интервью, определили выбор в пользу анализа документов и открытых данных. Данный тип источника эмпирических материалов (наряду с интервью, фото- и видеоматериалами, письмами и проч. (Романов, 1996) является частью широкого набора исследовательских практик, применяемых учеными, работающими в условиях «мультиметодичности» («мультипарадигмальности») (Полухина, 2013), т.е. без заранее выбранной методологической рамки.

Характер проблем, с которыми могут столкнуться исследователи в процессе теоретического анализа, наглядно представлен в статье И. М. Козиной, Е. В. Серёжкиной (Козина, 2015), на которую часто ссылаются другие авторы. К числу ограничений можно отнести: 1) определение степени обобщения, когда на основе отдельного (возможно, уникального) случая делается обоснование его «типичности»; 2) избыточное количество затрудняющей анализ противоречивой информации и, как следствие, возникновение вопросов относительно её достоверности (Козина, 1991). В то же время, обращаясь к работам британских коллег (Дж. К. Митчелла, Дж. Лофланда и др.), авторы статьи утверждают, что специфика подобного метода требует от исследователя логического, а не статистического анализа релевантных характеристик изучаемого объекта (Mitchell, 1983; How to …, 1990). Помимо этого, ученый должен обладать определенным уровнем личностного контроля при накапливании необходимой информации. Вопрос субъективности исследователя (Козина, 1991) также является дискуссионным.

Использование кейс-стади в исследовании социальных феноменов обладает рядом преимуществ, среди которых: 1) возможность получить углубленные данные о «латентных процессах, скрытых механизмах социальных отношений» (Полухина, 2013), т.е. лучше понять социальную реальность, в которой находится изучаемый объект; 2) «гибкость к сбору и анализу полевых материалов, отсутствие жестких стандартов» (Полухина, 2013). Последнее утверждение, наряду с возможностью обобщения данных на примере единичного случая (Киблицкая, 2024), часто становится основанием для критики описываемого метода (Полухина, 2013)

Эмпирическое исследование представляет собой сравнительное кейс-стади двух программ, направленных на сохранение и поддержание уникальных для России водных объектов. В качестве объекта исследования выступает конфликт интересов центра и регионов в условиях реализации национального проекта «Экология». В качестве единиц анализа были отобраны:

1) национальный проект «Оздоровление Волги» (далее – НП Волга или кейс 1),

2) федеральный проект «Сохранение озера Байкал» (далее – ФП Байкал или кейс 2).

Выбор кейсов обусловлен схожестью этапов развития конфликтов, характером взаимодействия социальных акторов, практическими результатами реализации проектов. Помимо этого, имеет место личный интерес автора к проектам, конфликт при реализации которых вызвал большой интерес в социальных медиа. Бассейны Волги и Байкала обладают особым экономическим и социокультурным потенциалом для развития страны. Процесс достижения основных целей проектов (сохранение и поддержание) должен проходить в условиях комплексного подхода и способствовать ускорению технологического прогресса за счет внедрения инновационных технологий и модернизации существующей в регионах инфраструктуры.

Отбор кейсов осуществлялся по принципу репрезентации их основных характеристик: количество регионов, в которых реализовывались проекты, затраченный бюджет, цели проектов и пр. (см. Таблицу 1). Оба проекта представляют собой крупные высокобюджетные федеральные инициативы, реализуемые на территории большого числа субъектов РФ.

В качестве источников получения эмпирического материала были использованы:

- официальные отчеты органов государственной власти о ходе реализации проектов, экспертные заключения и проч.;

- новостные статьи в федеральных и региональных СМИ;

- публикации в официальных Telegram-каналах, в которых освещались новости о реализации отобранных проектов.

С целью минимизации рисков, связанных с субъективной интерпретацией собранных материалов, был использован принцип триангуляции, а именно: анализ различных типов документов (официальные отчеты, новостные материалы, выступления экспертов, посты в социальных сетях). Благодаря этому в процессе исследования сохранялась возможность критической оценки и перекрестной проверки данных.

Эмпирическую базу исследования составили материалы официального Telegram-канала депутата Государственной Думы РФ, заместителя председателя комитета по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Ж. А. Рябцевой. На данном канале в режиме реального времени освещаются результаты работы возглавляемой ею парламентской комиссии по экологическому контролю, включая мониторинг реализации национального проекта «Экология» и его составляющих – «Оздоровление Волги» и «Сохранение озера Байкал». Для формирования выборки с помощью ключевых слов, релевантных каждому из проектов, был отобран корпус публикаций за период с 2023 по 2025 гг. Итоговый массив данных включил 133 поста, из которых 87 публикаций были посвящены проблематике НП Волга, а 46 – ФП Байкал.

Таблица 1

Сравнительные характеристики исследованных кейсов

Table 1

Comparative characteristics of the studied cases

В качестве теоретической рамки исследования была использована семиосицопсихологическая модель, разработанная Т. М. Дридзе (Дридзе, 1984). В рамках данной парадигмы управление рассматривается как целенаправленная коммуникативная деятельность по согласованию интересов и смыслов различных социальных акторов в конкретной социокультурной среде. Также автор опирался на ситуационную концепцию социокультурной динамики и методологию прогнозного социального проектирования, созданных Т. М. Дридзе в соавторстве с Э. А. Орловой (Дридзе, 1989). Перечисленные теории позволяют анализировать конфликты не как случайные сбои, а как закономерные следствия неучтенных противоречий в системе «человек-среда».

Научные результаты и дискуссия (Research Results and Discussion). Несмотря на уникальность каждого проекта, а также социокультурные, географические и исторические отличия регионов, в которых они проводились, качественный анализ данных позволил выявить сходство в их реализации.

Во-первых, оба проекта были инициированы в рамках национального проекта «Экология» и направлены на достижение схожих социально-экономических целей: сокращение сброса загрязненных сточных вод, улучшение экологического состояния стратегически важных водных объектов и, как следствие, повышение качества жизни населения. Контроль за реализацией намеченных целей осуществлялся едиными федеральными структурами – Минприроды РФ и Минстроем РФ, а также лично вице-премьером Дмитрием Патрушевым.

Во-вторых, идентичность ключевых проблем. На момент окончания первоначально установленных сроков (конец 2024 года) не были достигнуты целевые показатели обоих проектов. Неудавшаяся реализация и последовавший за этим конфликт между центром и регионами стали следствием наличия типовых управленческих барьеров, к числу которых можно отнести: неэффективное использование бюджетных средств, кадровый дефицит, фальсификация отчетности и саботирование деятельности федеральных контролеров. Принимая во внимание масштаб общественного резонанса, сопровождавшегося на всех этапах реализации проектов, авторы приходят к выводу о низкой эффективности принимаемых в регионах управленческих решений.

В-третьих, сохраняется общий вектор дальнейшего развития. Поскольку Волга и Байкал являются водными ресурсами стратегического значения, федеральный центр не может отказаться от выполнения связанных с ними экологических обязательств. Подтверждением этому служит тот факт, что оба проекта оказались включены в новый федеральный проект «Вода России». Однако без устранения отдельных причин провала, связанных с невозможностью достижения целевых показателей обоих кейсов, существует риск воспроизводства прежних негативных сценариев, что может спровоцировать новую волну социального недовольства и рост институционального недоверия к органам власти и управления.

Барьеры на пути реализации проектов. Опираясь на типологию управленческих барьеров, описанных в работах В. С. Богданова, А. А. Почестнева и др. (Тихонов, 2019; Богданов, 2022), авторам удалось выделить ряд проблем, системно препятствующих достижению целей НП Волга и ФП Байкал. Анализ массива телеграмм-постов депутата Госдумы Ж. А. Рябцевой показал, что выделенные барьеры являются типовыми или унифицированными для обоих проектов.

1. Социально-политические барьеры: для обоих кейсов оказались характерны формальное исполнение решений федерального центра и низкая мотивация региональных чиновников. Несмотря на публичное освещение нарушений и давление со стороны населения, как, например, в Забайкальском крае и Республике Бурятия, региональные власти демонстрировали бездействие, саботируя инициативы центра, требующие от них повышенной ответственности. Данная проблема усугубляется отсутствием заинтересованности подрядчиков в качественном результате при ориентации на освоение бюджетных средств в условиях слабого контроля со стороны региональных или федеральных властей.

2. Административно-организационные барьеры: различные бюрократические процедуры, в частности, длительное согласование между федеральными проектными офисами (Минприроды России, Минстроем России) негативно сказались на реализации НП Волга. Низкая активность региональных властей нашла отражение в нежелании разработки дорожных карт, организации рабочих групп и совещаний, исправлении выявленных нарушений. Для проекта «Байкал» дополнительной проблемой стало рассеивание ответственности между множеством участников (Минприроды России, Минстрой России, ФАУ «Роскапстрой» и др.).

3. Инфо-коммуникативные барьеры: критической проблемой стало отсутствие эффективного диалога не только между федеральной и региональной властью, но также между регионом и населением. В регионах, входящих в реализацию НП Волга, были отмечены случаи социального напряжения, вызванного низким (практически нулевым) уровнем информирования населения о целях и сроках работ. Отмечалось также сокрытие информации о реальном состоянии дел, подготовка подложных отчетов (особенно в рамках ФП Байкал) и неэффективный мониторинг со стороны контролирующих органов. Вовлечение населения в решение проблем стало возможным лишь после вмешательства парламентской комиссии. Для Волги оказались характерными отсутствие единого центра, координирующего взаимодействие участников, особенно на ранних этапах реализации проекта, сокрытие информации о реальном состоянии дел, а также неэффективная система мониторинга со стороны Росстройнадзора и региональных контролирующих органов.

4. Социально-коммуникативные барьеры были связаны с несогласием региональных властей с результатами проверок парламентской комиссии, работа которой часто становилась объектом дискредитации со стороны региональных подрядчиков. Реакцией на выявленные нарушения стали не конструктивные действия по их устранению, а попытки дискредитации проверяющих, что только усугубляло конфликт и препятствовало эффективному диалогу. В регионах байкальского бассейна недоверие населения к работе органов власти осложнялось рядом факторов, связанных с систематическим срывом сроков строительства очистных сооружений. Накопившийся негативный опыт сформировал у граждан устойчивое восприятие того факта, что органы власти неспособности решать острые социально-экологические проблемы своих регионов. В перспективе это может стать ключевым фактором роста протестных настроений на конкретных территориях.

5. Инвестиционно-финансовые барьеры: в обоих случаях возникновение барьеров было связано с нерациональным распределением бюджетных средств. Анализ выявил случаи значительного
(в 5–10 раз) завышения стоимости работ. Например, стоимость очистных сооружений в Северобайкальске (3,2 млрд руб.) многократно превышала цену аналогичных объектов в других регионах (345–349 млн руб.). К 2025 году бюджет на эксплуатацию и доработку объектов обоих проектов был исчерпан, а выделение дополнительного финансирования на доработку объектов было заблокировано.

6. Социально-организационные барьеры: реализацию проектов затрудняли недостаток квалифицированных специалистов, ошибки в проектировании и необученный персонал, что не позволяло выйти на целевые показатели.

7. Инфраструктурные барьеры: использование устаревшего оборудования, не соответствующего современным нормам, а также отсутствие базовой инфраструктуры, необходимой для строительства и последующей эксплуатации сложных сооружений значительно усложнило достижение целевых показателей. В случае с кейсом 2 имели место сложные природно-климатические условия (сейсмическая активность), которые усложнили работу подрядчиков и повысили итоговую стоимость проекта.

8. Коррупционные барьеры: в рамках кейса 1 были обнаружены многочисленные коррупционные схемы: сговор чиновников с подрядчиками, подложные контракты и фальсификация отчетов. В случае с кейсом 2 парламентской проверкой установлены несоответствия объемов выполненных работ и освоенных средств, коррупция при проведении конкурсов и превышение должностных полномочий, нанесшее ущерб окружающей среде.

Качественный анализ данных позволил также выделить ряд проблем, которые могли бы расширить имеющуюся типологию барьеров. К первому типу проблем относится целенаправленное противодействие реализации проекта со стороны отдельных групп на федеральном и региональном уровнях, заинтересованных в сохранении существующей системы распределения финансов. Региональные чиновники продолжали игнорировать решения федерального центра даже после вмешательства вице-премьера Д. Патрушева и создания правительственной структуры «Инцидент №55», саботируя работу парламентской проверки. Данная проблема оказалась характерна для обоих кейсов.

Анализ ситуации в регионах вокруг реализации НП Волга позволил выявить т.н. правовые барьеры, связанные с несовершенством законодательной базы, на основе которых могут приниматься решения, не соответствующие установленным нормам. Сюда же можно отнести и отсутствие механизмов оперативного расторжения государственных контрактов с недобросовестными подрядчиками. Анализ кейса-2 ФП Байкал показал, что существующая система государственного управления не способна оперативно реагировать на возникающие вызовы и тем более решить их. Результаты проведенного исследования указывают на то, что даже после подключения механизмов парламентского контроля и проекта «Инцидент №55» исправление ситуации происходит крайне медленно, а виновные не получают адекватного наказания.

Реализация проекта на примере кейса 2 выявила интересную особенность, связанную с экологической повесткой – проблему «зеленого камуфляжа» или «greenwashing». Данный подход является маркетинговой уловкой, цель которой – ввести общественность в заблуждение относительно мнимых экологически полезных свойствах продукта или явления. В случае с ФП Байкал имело место создание видимости качественной деятельности, направленной на охрану окружающей среды (запуск неработающих очистных сооружений, проведение круглых столов, разработка новых экологических законов) в условиях отсутствия реальных положительных изменений.

Отдельного внимания заслуживает проблема, связанная с разрывом между научным знанием и реальными управленческими практиками. Одной из важных особенностей управления регионами байкальского бассейна является активное участие научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал. При этом анализ СМИ показал, что их экспертные заключения редко учитываются при разработке новых методических рекомендаций.

Характеристика конфликтов. Дальнейший анализ сходств и различий конфликтных ситуаций в обоих кейсах построен на классификационных основаниях, предложенных С. М. Емельяновым, В. Л. Цветковым и др. (Конфликтология, 2019; Конфликтология, 2018) и адаптированных автором в соответствии с задачами настоящего исследования.

В рамках обоих кейсов идентифицированы социально-экономические противоречия, выразившиеся в наличии коррупционных схем вокруг нацпроекта «Экология» и массовом общественном недовольстве во всех 19 регионах России. Острота конфликтов подтверждается необходимостью вмешательства федеральных властей, а также фактами открытого противодействия со стороны региональных чиновников и местного бизнеса.

Для каждого кейса конфликты выполняют сигнальную и информационную функции (Конфликтология, 2019). Сигнальная функция проявилась в выявлении наиболее острых проблем, связанных с неэффективностью управления и экологическими угрозами. Рост недовольства населения, вызванный коррупцией в органах власти и бизнес-среде, привел к организованным протестным акциям в регионах. Данная ситуация оказалось характерной для обоих кейсов. Благодаря информационной функции, в общественном пространстве повысился уровень осведомленности о проблемах реализации нацпроектов, что способствовало формированию устойчивого негативного мнения общества относительно деятельности региональных властей.

Участники конфликтов находятся в отношениях административного подчинения с федеральным центром, где последний выступил в роли судьи при оценке эффективности управленческих решений на местах. Характер сложившихся субъект-объектных отношений свидетельствует о доминировании вертикальных коммуникативных связей. Таким образом, по типу коммуникативной направленности их можно определить, как вертикальные.

Описанные конфликты могут быть классифицированы как антагонистические, поскольку попытки достижения какого-либо компромисса оказались безрезультатными. Вместо признания вины и готовности исправить ситуацию, стороны демонстрировали открытое противодействие, включая шантаж, угрозы и попытки подкупа представителей федеральной власти. Указанные формы противодействия свидетельствуют о глубине и устойчивости существующих противоречий, исключающих возможность их разрешения посредством согласованного взаимодействия.

В целом анализ данных показал, что конфликты обоих кейсов носят смешанный характер. Единственное отличие между ними заключается в пространственных и временных границах их возникновения. Реализация НП Волга осуществлялось в 16 регионах России с 2018 года, ФП Байкал – в трех регионах с 2019 года.

Стадии развития конфликтов. Процесс развития конфликтов для кейсов 1 и 2 можно условно разделить на четыре временных периода, соответствующих следующим стадиям: латентная стадия, открытый конфликт, эскалация конфликта, завершение открытого конфликта (см. Таблицы 2 и 3).

Таблица 2

Стадии развития конфликта при реализации НП Волга

Table 2

Stages of conflict development during the implementation of the Volga National Project  

Таблица 3

Стадии развития конфликта при реализации ФП Байкал

Table 3

Stages of conflict development during the implementation of the Baykal Federal Project