Введение (Introduction). Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) относит образование к числу социальных детерминант, которые наряду с доходами, занятостью, социальной интеграцией, доступом к медицинским услугам и пр. могут повлиять на увеличение/сокращение неравенства в отношении здоровья, т.е. тех несправедливых и предотвратимых различий, которые наблюдаются внутри стран и между ними.

Как фактор, воздействующий на характеристики физического, социального и психического здоровья и предопределяющий выбор стратегий самосохранительного поведения, образование постоянно находится в центре исследовательского внимания (Иванова и др., 2014; Иванова, 2014; Канева, 2016; Кислицына, 2017; Кислицына, 2018; Пол, Валтонен и Ковтун, 2018; Пьянкова и Фаттахов, 2017; Хабибуллина, Александрова и Аистов, 2021; Черкасов, Сопова и Полозков, 2021; Cutler и Lleras-Muney, 2010; Monden, 2010).

Наиболее разработанными в области изучения образования как одной из социальных детерминант, обуславливающих неравенства в отношении здоровья, можно считать исследования влияния уровня образования на показатели смертности населения (Андреев и Добровольская, 1993, Иванова и др., 2014; Пьянкова и Фаттахов, 2017; Харькова, Никитина и Андреев, 2017; Mackenbach, 2012; Valkonen, 1993), поскольку необходимые данные для анализа доступны по многим странам и «характеризуются бoльшей международной сопоставимостью по сравнению с другими социально-экономическими показателями» (Valkonen, 1993).

Исследования российских ученых, основанные на данных государственной статистики (индивидуальных неперсонифицированных данных Росстата об умерших, материалов Всероссийских переписей населения и пр.), подтвердили гипотезу о росте смертности от предотвратимых причин в России в 1990-2000-е годы за счет малообразованных групп населения (Иванова и др., 2014: 7), а также констатировали, что «рост ожидаемой продолжительности жизни населения в России за последние 25 лет в основном отражает изменение образовательной структуры населения, а точнее рост доли лиц, имеющих высшее образование» (Харькова, Никитина
и Андреев, 2017: 68).

Несмотря на актуальность и очевидную на первый взгляд зависимость характеристик здоровья и продолжительности жизни от уровня образования, позволяющего индивиду делать более высокие инвестиции в сохранение и восстановление здоровья, быть более избирательным в выборе потребительских благ с учетом их воздействия на здоровье (Grossman, 1972; Grossman, 1998), в критическом осмыслении информации о здоровье (Кислицына, 2017: 7) и выборе врачей (Черкасов и др., 2023: 74), в вовлеченности в сети социальных взаимодействий (Русинова, Сафронов, 2016), иметь лучшие показатели психологического здоровья, а также более высокие шансы на получение достойно оплачиваемой работы и связанных с этим выгод для здоровья (Моисеева и Троицкая, 2019), проблема образовательных неравенств в здоровье пока еще не получила достаточного освещения в отечественной и зарубежной литературе.

Дефицит исследований в значительной степени обусловлен тем, что характеристики здоровья складываются под влиянием совокупности факторов макро-, мезо-и микроуровня, и оценить вклад образования родителей (относящегося к факторам мезоуровня и играющего хотя и значимую, но не ключевую роль) достаточно сложно, поскольку оно может обнаруживать опосредованную взаимосвязь с теми условиями, которые окружают индивида на протяжении всей его жизни и характеризуют его экономическое положение, жилищные условия, социально-психологический климат в семье, миграционную историю, наличие других детей в семье и пр.

Тем не менее, несмотря на большое число переменных, требующих учета в рамках разработки инструментария и способных показать нелинейные зависимости и противоречивые результаты, изучение взаимосвязи между характеристиками здоровья и образовательным уровнем членов семьи в возрастной динамике представляется нам актуальным. Это позволит расширить представления о детерминантах самосохранительного поведения и имеет важное значение в контексте реализации семейно-демографической политики, направленной на укрепление ценностей семьи и активного долголетия.

Исходя из этого цель исследования заключается в выявлении взаимосвязи между уровнем образования детей и их родителей и ценностно-диспозиционными аспектами самосохранительного поведения с учетом возрастной динамики.

Методология и методы (Methodology and Methods). Образование как фактор, влияющий на продолжительность жизни, здоровье и самосохранительное поведение, изучается преимущественно в рамках неравенства в отношении здоровья, под которым понимается определенный тип «потенциально предотвратимых различий в состоянии здоровья ли существенно влияющих на здоровье, которые могут определяться государственной политикой» (Ковальжина, 2019). Основные теории, объясняющие неравенства в отношении здоровья, можно условно объединить в три группы.

Первая группа связывает неравенства в здоровье с воздействием факторов макроуровня, а именно ««политико-экономических процессов, которые, генерируя неравенство в доходах и соответственно экономических ресурсах индивидов, а также оказывая воздействие на ресурсы сообщества (такие, как образование, здравоохранение, социальное обеспечение и условия труда), приводят к неравной подверженности различных групп населения материальному неблагополучию» (Русинова, 2019: 8) и доступу к ресурсам, необходимым для поддержания и восстановления здоровья (Lynch и др., 2000; Mackenbach, 2012; Кислицына, 2017; Пол, Валтонен и Ковтун, 2019, Русинова, 2019).

Вторая группа объясняет неравенства в здоровье с нахождением на различных ступенях социальной лестницы, с одной стороны, влияющих на состояние здоровья, а с другой – предопределяющих (с учетом характеристик здоровья) возможность или невозможность перемещения на более высокую ступень (Adler, 2007; Mackenbach, 2012).

Третья группа акцентирует внимание на ценностных и диспозиционно-мотивационных аспектах самосохранительного поведения, определяющих социальные различия в здоровье (Антонов, 2005; Пьянкова и Фаттахов, 2017; Кислицына, 2023)

Эмпирической основой исследования стали результаты комплексного социологического исследования «Демографическое самочувствие России», проведенного в 10 регионах РФ (2019-2020, N=5616, ошибка выборки – 5%). Исходя из поставленной цели, были отобраны три группы респондентов – 20-29 лет, 30-39 лет, 40 лет и старше, условно разделенные по уровню образования на высокообразованных (наличие неполного высшего, высшего профессионального или послевузовского профессионального образования у респондентов и их родителей) и малообразованных (начальное общее, начальное профессиональное, основное общее образование у респондентов и их родителей). Включение в число переменных уровня образования родителей обосновано тем, что согласно выводам ряда исследований, в том числе, полученным в ходе анализа данных РМЭПЗН за 1994-2013 гг., «здоровье населения характеризуется накопленным эффектом предыдущих поколений» (Пол, Валтонен и Ковтун, 2019: 69), а «последствия, связанные с низким образованием <…> являются весьма существенными факторами, определяющими неравенство в отношении здоровья в будущем» (Пол, Валтонен и Ковтун, 2019: 62).  

Предваряя полученные в рамках исследования «Демографическое самочувствие России» результаты, необходимо подчеркнуть следующее. Во-первых, изучая влияние образовательного уровня родителей на ценностно-диспозиционные аспекты самосохранительного поведения детей, мы исходили из допущения, что речь идет или о полной семье, или (в случае развода или раздельного проживания) о контактах ребенка с обоими родителями, уровень образования которых был известен на момент проведения опроса.

Во-вторых, выделение трех групп (20-20 лет, 30-39 лет, 40 лет и старше) связано с необходимостью отследить влияние уровня образования респондентов и их родителей через призму возрастной составляющей. В данном случае мы ставили целью определить, сокращаются или увеличиваются различия между образованными и необразованным по мере взросления, и в каких возрастных группах эти различия максимальны, а в каких – незначительны или отсутствуют вовсе.

В-третьих, сужение объекта исследования до двух групп – «образованные родители и дети» и «малообразованные родители и дети» –было продиктовано намерением отследить крайние значения показателей, детерминированных переменными «уровень образования» и «возраст». Это позволит сделать выводы о подтверждении или опровержении основной гипотезы исследования – предположения о существовании положительной корреляции между уровнем образования детей и их родителей с одной стороны и такими переменными, как установки на сроки желаемой и ожидаемой продолжительности жизни, самооценка здоровья, оценка условий жизни семьи, проблем и помех в реализации стратегий здоровьесбережения – с другой.

Научные результаты и дискуссия (Research Results and Discussion).  Начало изучения установок на индивидуальные сроки жизни (идеальные, желаемые и ожидаемые) было положено в отечественной науке А. И. Антоновым в рамках изучения самосохранительного поведения как «системы действий и отношений, направленных на сохранение здоровья в течение полного жизненного цикла, на установку продления срока жизни в пределах этого цикла» (Антонов, 2005: 320).

Изучение работ отечественных и зарубежных исследователей по проблеме образовательных различий в смертности и продолжительности жизни позволило сделать вывод, свидетельствующий в пользу нашего предположения о наличии положительной корреляции между уровнем образования и показателями желаемой и ожидаемой продолжительности жизни.    

Результаты анализа установок на сроки желаемой и ожидаемой продолжительности жизни, полученные в ходе исследования «Демографическое самочувствие России», представлены в Таблице 1.  

Согласно представленным выше данным, желаемая продолжительность жизни образованных респондентов практически не зависит от пола и сохраняет относительную устойчивость с возрастом, незначительно увеличиваясь у женщин (с 90 лет среди 20-29-летних до 94 лет среди лиц старше 40 лет) и, напротив, столь же незначительно сокращаясь у мужчин (с 93 до 90 лет соответственно).

Среди респондентов с низким образованием устойчивость показателя характерна только для женщин, тогда как мужчин характеризуют значительные колебания установок с высоких значений у 20-29-летних, заметно превышающих уровни высоко образованных сверстников, до минимальных показателей в 30-39 лет и некоторого роста для мужчин старше 40 лет. Если рассматривать установки на долголетие исключая возрастной вектор, то у женщин желаемая продолжительность жизни не зависит от образовательного статуса респондентки и ее родителей (92 и 93 года соответственно у высоко- и малообразованных), а у мужчин разница существенная – 10 лет (92 и 82 года соответственно).

Анализ установок на ожидаемую продолжительность жизни показал наиболее устойчивые результаты в отношении группы высокообразованных мужчин. Независимо от возраста, значения показателей составили 75-77 лет.

В группе мужчин с низким образованием наблюдаются те же закономерности, что и в отношении желаемой продолжительности жизни, а именно –  значительные колебания установок с возраста 82 лет у 20-29-летних (что на 7 лет больше показателя у их высоко образованных сверстников), до 72 лет в 30-39 лет и роста показателя до 76 лет для мужчин 40 лет и старше.

Что касается женщин, то для них, независимо от уровня образования, характерен рост показателя ожидаемой продолжительности жизни с возрастом. Среди высокообразованных – от 74 лет в группе 20-29-летних до 82 лет в группе женщин 40 лет и старше.  Среди необразованных – от 63 до 84 лет (то есть, разница в значениях показателя у 20-29-летних и 40-летних составила более 20 лет в пользу последних).

Сравнительный анализ установок на желаемую и ожидаемую продолжительность жизни показал, что во всех группах независимо от пола и возраста респонденты ожидают прожить гораздо меньшее число лет, чем желали бы, демонстрируя разницу между показателями от 7 до 30 лет. При этом самая маленькая разница между показателями отмечена в группе малообразованных мужчин 30-39 лет (которые указали в качестве желаемой продолжительности жизни 79 лет, а в качестве ожидаемой – 72 года), а самая большая – в группе малообразованных женщин 20-29 лет (93 и 63 года соответственно).

Полученные результаты актуализировали проблему изучения помех в реализации установок на желаемую продолжительность жизни, субъективная оценка которых в зависимости от пола и уровня образования респондентов и их родителей представлена в Таблице 2.

В числе помех, в наибольшей степени препятствующих достижению желаемой продолжительности жизни, респонденты с высоким уровнем образования отметили: 1) неудовлетворительную медицинскую помощь (85,5% – женщины и 82,4% – мужчины); 2) опасение бедности в старости (78,1 и 76,1% соответственно) и 3) недостаточную социальную поддержку в старости (73,8 и 77,2% соответственно).

В группе малообразованных респондентов были получены аналогичные результаты с той лишь разницей, что для мужчин более значимым, чем опасение бедности в старости, стала неуверенность в завтрашнем дне (78,5 против 63,9%).

Представленные в таблице данные свидетельствуют о том, что оценка помех мужчинами практически не зависит от уровня образования, демонстрируя в большинстве случаев незначительное снижение значимости от образованных к малообразованным. Что касается женщин, то при сохранении общей тенденции, разница в субъективной оценке помех между высокообразованными и малообразованными довольно существенна. При этом, женщины с высоким уровнем образования придают помехам в разы большую значимость, чем малообразованные.

Оценка значимости помех образованными мужчинами также высока и практически совпадает с оценкой женщин из этой же группы, что может быть в том числе следствием лучшей информированности респондентов с высоким уровнем образования по данному вопросу. Это утверждение коррелирует с результатами ряда исследований, доказавших наличие навыков у более образованного человека к более полному и избирательному потреблению информации о здоровье и здоровом образе жизни, способность к ее критическому осмыслению и выбору правильных стратегий самосохранительного поведения (Моисеев и Троицкая, 2019: 48-49). В то же время, в группе малообразованных разница в оценке помех мужчинами и женщинами довольно существенная, причем мужчины с низким уровнем образования придают им существенно более высокую значимость, чем женщины.

Наряду с помехами в реализации установок на желаемые сроки жизни участники исследования «Демографическое самочувствие России» оценивали условия жизни семьи, а именно финансовое положение, питание, обеспеченность предметами длительного пользования, одеждой и обувью, жилищные условия, проведение свободного времени членами семьи, а также психологическая атмосфера в семье (Таблица 3).

На этапе обработки результатов в качестве рабочей гипотезы было выдвинуто предположение о более низкой оценке условий жизни малообразованными респондентами, что перекликается с результатами, полученными в ходе аналогичных отечественных и зарубежных исследований. Одно из них, основанное на данных Комплексного наблюдения условий жизни населения (КОУЖ), проведенного Росстатом с 2018 году, позволило О. А. Кислицыной сделать вывод о том, что негативное влияние низкого уровня образования на здоровье в значительной степени обусловлено плохим материальным положением, с большей вероятностью характерным для соответствующей группы респондентов (Кислицына, 2023: 14).

Аналогичный вывод представлен в работе Н. Русиновой, утверждающей, что «проблемы со здоровьем у людей с невысоким образованием … обусловлены в немалой мере неблагоприятными условиями жизни: низким качеством жилья, среды в месте жительства и на работе, отсутствием доступа к качественной медицине, нехваткой денег на оплату основных услуг, отсутствием товаров, считающихся необходимыми для нормальной жизни» (Русинова, 2019: 11).

Между тем, исследование демографического самочувствия россиян выявило более сложную картину. Так, при характеристике финансового положения своей семьи заметны различия в оценках, имеющие четкую возрастную специфику. В молодых возрастах различия в оценках максимальны в пользу образованных, что, скорее всего, связано с использованием родительских ресурсов на начальных этапах самостоятельной жизни. В среднем возрасте отсутствуют различия в оценке финансового положения между высоко – и малообразованными мужчинами и женщинами что, вероятно, связано с формированием семьи и рождением детей уже на основе собственных ресурсов семьи. В возрастах старше 40 лет оценки вновь различаются, но не существенно, при этом у мужчин – в пользу образованных, у женщин – наоборот, в пользу необразованных. Это связано с тем, что с возрастом оценки у образованных женщин снижаются, а у необразованных – растут. У мужчин, вне зависимости от образовательного уровня, оценки снижаются от молодых к средним возрастам, и вновь возрастают к более старшим.

По всем аспектам условий жизни, связанным с оценкой финансового положения (питание, обеспеченность одеждой и обувью, предметами длительного обихода, жилищные условия, уровень организации отдыха) характерны аналогичные закономерности в молодых 20-29 лет и более старших возрастах (40 и старше). Образованная молодежь заметно выше оценивает отдельные параметры условий жизни в сравнении с необразованной, что особенно проявляется в отношении питания (9 баллов против 4,6-6,7 соответственно). У респондентов старше 40 лет оценка отдельных параметров условий жизни выше у образованных мужчин и необразованных женщин. И если для первых эта оценка сравнивается с той, что дают молодые образованные мужчины, то для вторых – заметно превышают ту, что дают молодые необразованные женщины. Что касается средней группы, то в ней различия оценок отдельных параметров условий жизни в зависимости от уровня образования или вовсе отсутствуют, или значительно меньше, чем в более молодых или старших возрастах. Однако, важно, что по большинству параметров (кроме финансового положения и питания) они выше у малообразованных, как мужчин, так и женщин.  И хотя разница в оценках невелика, тот факт, что данные, полученные в отношении 30-39 летних респондентов отличаются от результатов по другим группам, дает основание для постановки гипотез. В качестве одной из них может выступать предположение о том, что более высокая (в сравнении с более образованными сверстниками) субъективная оценка большинства параметров условий жизни может быть обусловлена причинами, оставшимися за рамками исследования. Это может быть проживание с более образованным и/или более обеспеченным партнером, невысокий уровень притязаний и пр.

Безусловно, при анализе данных результатов необходимо учитывать разницу между реальным уровнем материального благосостояния и его субъективной оценкой. Одновременно с этим, необходимо принимать во внимание наличие не прямой, а опосредованной связи между образованием и уровнем материального благосостояния, при которой связанные с ним преимущества сказываются на показателях здоровья и продолжительности жизни гораздо сильнее, чем «объективно определенное социально-экономическое положение населения» (Пол, Валтонен и Ковтун, 2019: 70). Результаты этого и ряда других исследований (Currie, 2006; Русинова, 2019; Карпова, Судова и Ширшикова, 2023) являются наглядным примером посреднического анализа, получившего широкое распространение в отечественной и зарубежной науке и связывающего «показатели социально-экономического положения со здоровьем населения через лишения» (Русинова, 2019: 10).

Что касается психологической атмосферы в семье – одного из важнейших факторов, влияющих на состояние здоровья и продолжительность жизни (Черкасов и Киртадзе, 2018: 116-118), то ее оценка обнаружила положительную корреляцию как с возрастом, так и с уровнем образования респондентов и их родителей.  

Так, респонденты 20-29 лет с высоким уровнем образования оценили психологическую атмосферу в семье на 7,3 балла (по 10-балльной шкале), 30-39 лет –6,9 балла, 40 лет и старше – 6,8 балла.  

Во всех возрастных группах малообразованных респондентов были зафиксированы соответственно и более низкие субъективные оценки психологической атмосферы в семье
(20-29 лет – 7,0, 30-39 лет –6,7, 40 лет и старше – 6,0).

Наличие стойкой положительной корреляции с уровнем образования наиболее ярко проявилось также и при оценке существующих в семьях россиян проблем (таблица 4).

Представленные выше данные наглядно демонстрируют более низкую значимость для высокообразованных респондентов (прежде всего, женщин) таких проблем, как нехватка денег, отсутствие перспектив в жизни, конфликтные отношения с родителями и недостаток свободного времени. Исключением стали мужчины 30-39 лет, отметившие более высокую значимость проблем нехватки денег и свободного времени в сравнении со своими менее образованными сверстниками, что может быть связано с периодом активного карьерного роста или более высоких притязаний, характерных для мужчин данной возрастной группы.

Одним из интегральных и наиболее информативных показателей, характеризующих не только физическое самочувствие индивида, но и его социальное и психологическое благополучие, а также коррелирующий с установками на сроки ожидаемой продолжительности жизни, является самооценка здоровья (Журавлева, 2006: 57; Козырева и Смирнов, 2020).

На сегодняшний день в научной литературе представлено немало доказательств зависимости самооценки здоровья от уровня образования. К их числу можно отнести основанные на результатах эмпирических исследований выводы С.Н. Черкасова и И.Л. Соповой о высоких показателях самооценки здоровья и распространенности здоровьесберегающих
форм поведения (в том числе, увеличении с возрастом уровня физической активности
и частоты следования принципам ЗОЖ на постоянной основе) у женщин с более высоким уровнем образования на протяжении всего репродуктивного периода (Черкасов и Сопова, 2020; Черкасов, Сопова и Полозков, 2021), а также выводы о лучшей самооценке здоровья и показателях здоровья, и более низкой смертности у людей с более высоким уровнем образования, полученные в ходе анализа данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ  (RLMS-HSE) за период с 1994 по 2018 г., и изложенные в работах А. Р. Хабибуллиной, Е. А. Александровой и А. В. Аистова (Хабибуллина, Александрова и Аистов, 2021: 127), П. Пола, Х. Валтонена и Н. В. Ковтуна (Пол, Валтонен и Ковтун, 2019), а также М. А. Каневой (Канева, 2016). В частности, согласно представленным М. А. Каневой результатам, «шансы оценить свое здоровье как плохое для респондентов с неоконченным средним и начальным и средним профессиональным образованием были в 1,815 и 1,399 раз выше, чем аналогичные шансы у респондентов с высшим образованием» (Канева, 2016: 163).

Аналогичные результаты были получены и в рамках проведения исследования «Демографическое самочувствие России» (Таблица 5).

Представленные в таблице 5 данные (с учетом возраста и уровня образования, но без разбивки по полу) показывают общую тенденцию снижения с возрастом самооценки здоровья как «хорошего» при одновременном увеличении доли оценок его как «удовлетворительного». Из статистически значимых результатов можно отметить существенно большую долю тех, кто оценил состояние здоровья как «плохое» среди малообразованных респондентов в сравнении с их более образованными сверстниками, а также сокращение этой разницы с возрастом (от 4,1 раза в группе 20-29 летних до 2,6 в группе 40-летних и старше). Добавление в анализ параметра пола позволило сделать ряд дополнительных выводов (Таблица 6).

Помимо вполне объяснимого для группы 20-29 летних респондентов отсутствия самооценки своего здоровья как «плохого», обращает на себя внимание увеличение с возрастом оценки здоровья как «хорошего» среди женщин с низким уровнем образования (с 33,3% в группе 20-29-летних до 42,9% в группе 40-летних и старше) и одновременно снижение его оценки как удовлетворительного.