Вызовы, с которыми столкнулись в XXI веке многие страны мира, в том числе и наша страна, высветили целый ряд проблем научного моделирования в осмыслении происходящих перемен в экономической, социальной, политической сферах, прежде всего в части выделения факторов, играющих решающую роль в этих процессах.

В последние годы в дискуссиях о наиболее релевантной этому запросу научной модели постепенно на первый план выходит концепция «человеческого потенциала», которая, наряду с сохранением характеристик «человеческого капитала», вбирает в себя набор дополнительных качеств человека, которые не только «реагируют» на существующие институциональные условия, подстраиваясь под них, но и проактивно сознательно меняют среду. Эта модель проявляет важность углубленного понимания того, какова «роль самого индивида, а не только структурных условий, в социально-экономическом развитии в современную эпоху» (Сорокин, Позднухова, 2023).

Я не буду погружаться в анализ причин кризиса теории человеческого капитала, публикаций на эту тему в настоящее время появляется все больше, а сосредоточусь на вопросе о том, какие дополнительные качества вобрала в себя концепция «человеческого потенциала», и какое место в них занимает религия и система ценностей.

Прежде всего, следует начать с того, что еще в 2005 году Т. И. Заславская статьей «Человеческий потенциал в современном трансформационном процессе» задала тренд на переосмысление подходов к анализу социетальных перемен и влияющих на эти изменения факторов. Именно человеческий потенциал общества, по ее убеждению, является той целостной характеристикой, которая отражает «важнейший фактор жизнеспособности общества, а именно, готовность и способность национальной общности к активному саморазвитию, своевременному и адекватному ответу на множественные вызовы внешней среды и успешной конкуренции с другими обществами…. Этот социетальный индикатор отражает социально значимые качества составляющих данное общество граждан» (Заславская, 2005: 10).

Но о каких качествах идет речь? Какие параметры являются определяющими в обеспечении жизнеспособности общества, его потенциала и перспектив развития? По убеждению Т. И. Заславской, в этот набор должны входить не только демографическая структура, здоровье, уровень образования и квалификации (заметим, качества, созвучные экономической и социологической моделям человеческого капитала), а также уровень культуры, структура ценностей, потребностей, интересов, характер правового сознания, уровень нравственности и морали, особенности национального характера (Заславская, 2005: 10). Причем Т. И. Заславская отводит довольно весомую роль процессу социализации в формировании человеческого потенциала, и указывает на значимость в этом процессе национальных, социальных и, что важно, конфессиональных контекстов, что, в свою очередь обуславливает особенности менталитета граждан (Заславская, 2005: 15).

В последние годы выходит все больше научных публикаций, разделяющих этот подход и обосновывающих потребность исследований культурно-ценностных компонент общества.

Если принять во внимание концептуальную сущность каждого качества, входящего в структуру человеческого потенциала, то становится очевидным, что все они определенным образом взаимосвязаны друг с другом, непосредственно или опосредованно влияют друг на друга, тем самым конструируют сущность каждого из них. В свою очередь, каждое их них производит специфические эффекты на социетальном уровне, в комплексе формируя уникальный образ общества, контексты его существования и развития. Религия в этом комплексе играет одну из решающих ролей, обладая мощным потенциалом в формировании мировоззренческого, ценностного, культурного каркаса общества и детерминации социального поведения. Она является одним из значимых механизмов, через которые человеческий потенциал воздействует на окружающий мир, взаимодействует с ним и во многом определяет положение разных стран в мировом сообществе.

Стоит добавить, что эта идея поддерживается выводами американского социолога религии Р. Инглхарта и его коллег П. Норриса и У. Бейкера, которые, интерпретируя связь религии и глобализации, утверждали, что она [религия] лежит в основе разнообразия наций и различий между нациями или группами наций, становящимися на путь глобализации (Norris P., Inglehart 2004; Inglehart R., Baker W., 2000). Сегодня очевидно, по их словам, что различные общества движутся в своем развитии по различным траекториям, даже если на них воздействуют схожие силы экономического развития. Причем ученые объясняют это различиями исторических траекторий культурных изменений, отражающих протестантские, католические, исламские, конфуцианские и иные системные основы, каждая из которых, в свою очередь, обладает своей системой ценностей. Эти различия, сформированные в большой степени религиозным наследием, сохраняются даже после длительного непосредственного воздействия сил экономического развития. Таким образом, силы экономического развития в процессе глобализации подталкивают разные страны к движению в одном направлении, однако вместо того, чтобы сближаться, они скорее движутся по параллельным траекториям, задаваемым их религиозным наследием (Inglehart R., Baker W., 2000: 49).

Из моего, скажем, так, тезисного погружения в вопрос о связи религии и ценностей с концептом «человеческий потенциал» следует вывод. Все многообразие предметных полей исследований моих коллег, направленных на изучение религиозных контекстов, идентичностей, диспозиций в отношении религии, практик религиозных объединений, влияний религиозного фактора на социальные и политические контексты, а также методологические изыскания в этих областях (перечень можно продолжить) гармонично вписываются в актуальную научную повестку определения качества человеческого капитала и его воздействия на окружающий мир, в том числе и каждое исследование, по результатам которого опубликована статья в этом номере.

Статья С. Д. Лебедева (Белгород) посвящена такому относительно малоисследованному аспекту современной религиозной ситуации, значимому в контексте человеческого потенциала, как рефлексия религии крупными социальными общностями. В качестве субъекта рефлексии религии и объекта исследования, носящего межрегиональный характер, автор избрал региональную молодёжь с выборкой по шести субъектам федерации трёх Федеральных округов РФ: Центрального, Приволжского и Уральского. Выявляя и соотнося между собой когнитивную, оценочную и практико-поведенческую модальности осмысления религии молодыми людьми, исследователь на основе полученных количественных показателей формулирует уточнённые детализированные гипотезы для следующего этапа изучения поставленной проблемы.

Тематику рефлексии социально-религиозной действительности продолжает и развивает статья Г. Я. Гузельбаевой (Казань). Предметом исследования автора выступило отношение молодёжи к религиозным организациям и ее представителям в ситуации пандемии и после нее, а также роли цифровизации и медиатизации в коммуникации между молодежью и религиозными институтами. Социолог выявляет поляризованный спектр оценок религиозных структур, их деятельности, а также связь этих оценок с мировоззренческими установками молодых людей. Вместе с тем, констатируется живая потребность молодёжи в информации о религии, взаимодействии с представителями конфессий на равноправных началах, в том числе с помощью современных цифровых коммуникаций.

На раскрытие различий методолого-методических подходов к изучению религиозной и конфессиональной самоидентификаций нацелено исследование Е. А. Кублицкой (Москва). Опираясь на эмпирическую базу новейших мониторинговых исследований в г. Москва, республике Мордовия и Белгородской области, автор концептуально и эмпирически обосновывает закономерность тенденции несовпадения религиозной и конфессиональной идентичностей населения в силу сложной и динамичной структуры последней. По убеждению автора, игнорирование этих различий ведет к завышению численности религиозного населения, а также связанных с этим фактом неверных трактовок религиозной ситуации в регионах РФ и характера этноконфессиональных отношений в них.

Влиянию этноконфессиональной идентичности на социальные установки посвящено исследование Т. П. Беловой (Иваново). В эпицентре внимания автора находится Церковь Христиан Адвентистов Седьмого Дня России, которую характеризует сочетание статуса религиозного меньшинства с преобладанием среди верующих русских, как этнического большинства. Исследование с выборкой по двум столичным мегаполисам и 20 субъектам Центрального, Приволжского, Северо-Западного, Южного, Северо-Кавказского и Сибирского федеральных округов позволило выявить влияние территориального фактора на идентичность адвентистов и их социальные установки,
а также сопоставить эти данные с аналогичными у православных и мусульман.

Предметом следующей группы публикаций номера являются установки (аттитюды) социальных групп и общностей, представляющие не менее значимый аспект человеческого потенциала. Статья Ш. Ф. Фарахутдинова и В. П. Клюевой (Тюмень) посвящена проблеме этнонациональных установок студентов Тюменского региона. Авторы на материалах регионального исследования (осень 2023 г.) анализируют спектр ключевых актуальнейших составляющих этой проблемы, как-то: личное отношение студентов к представителям других национальностей и источники его формирования, их отношение к смене внешнеполитического вектора государства, оценка ими ситуации в стране и регионе, последствий влияния СВО на межнациональные отношения и конфликтогенного потенциала в местах проживания респондентов.

Тематику исследования установок продолжает И. В. Лютенко (Москва), в статье которой анализируются социокультурные представления коренной и приезжей молодёжи Москвы, придерживающейся нетрадиционных для России религиозных воззрений. Автор ставит задачей выявление причинной связи между нетрадиционной религиозностью и религиозными, этноконфессиональными и миграционными ориентациями молодых людей. Результатом становятся довольно интересные выводы сравнительного анализа групп «коренных» и «приезжих», а также «практикующих» и не «практикующих» молодых столичных последователей нетрадиционных религий.

Установки и стереотипы выступили также предметом исследования междисциплинарного авторского коллектива в составе А. Ю. Пронина, Е. В. Жукова и В. А. Шиловой (Москва), которые проанализировали связь стереотипов жителей Московской области в части заболевания ВИЧ с установкой на здоровьесбережение и духовную жизнь. В результате качественного исследовательского проекта на базе 4-х фокус-групповых дискуссий с жителями городов Московской области авторами выявлены и проанализированы устойчивые стереотипы представлений о распространении ВИЧ-инфекции, характеристиках заболевания, ходе лечения, характере правовых аспектов и особенностях морально-нравственных принципов, установок на здоровьесберегающее поведение и отношения к ВИЧ-инфицированным в их взаимосвязях.

Одной из важнейших составляющих человеческого потенциала в аспекте социального капитала – неформальным традиционным связям в рамках института религии – посвящена статья И. В. Павлюткина и А. В. Зуевой (Москва). Содержание статьи носит характер обзора зарубежных работ и сосредоточено на методологических вопросах сетевых исследований крестного родительства в части их возможностей и ограничений. Фактически эту публикацию следует рассматривать как заявку на разработку и осуществление новой для российской социологии исследовательской программы, которую предполагается апробировать на данных православных общин и приходов.

Важным аспектом проявления человеческого потенциала представляется сфера межгрупповых, прежде всего межнациональных и межэтнических, отношений. И. В. Семченко (Белгород) исследовала особенности межнациональных отношений в полиэтнических поселениях Белгородской области. Исследование подтвердило ранее установленные социологами факты отсутствия в регионе межнациональных конфликтов, достигших острой фазы развития. Автор предлагает некоторые практические рекомендации по формированию и регулированию положительных установок межнационального взаимодействия применительно к региональной специфике.

Эту тематику продолжает статья Л. Ю. Соколовой и Е. В. Хановой (Москва), посвящённая изучению факторов межэтнической напряжённости и конфликтов в современной России. На примере наиболее полиэтничного российского региона – республики Дагестан – исследователи методом массового опроса в 20 этноконтактных муниципальных образованиях (N=3000) определяют уровень социального дистанцирования этнических групп республики, типы этнической и общегражданской идентичности, уровень толерантности, а также факторы, способствующие и препятствующие и межэтнической конфликтности.

Исследователи из Сербии М. Максимович и М. Благоевич (Белград) посвятили свою публикацию религии дзен-буддизма в традиции, культуре и обществе Японии. Статья (публикуемая на английском языке) носит описательный характер, знакомя читателей с многоаспектностью исторических и современных проявлений функциональной роли религии на примере дзен-буддизма в японском обществе.

Тематика социального служения религиозных организации традиционного типа также исследуется О. А. Богатовой и Е. И. Долгаевой (Саранск). Авторы на основе проведённого на республиканском материале качественного исследования (экспертный опрос) анализируют православные НКО и группы нуждающихся в республике Мордовия как единую многоцелевую структуру, охватывающую многообразные группы помощи и сочетающую на практике принципы вертикального епархиального управления и сетевого самоуправления. Оцениваются тенденции развития и ограничения религиозной благотворительности в регионах низкоресурсного типа.