Введение (Introduction). Актуальность проблемы. Центр социологии управления и социальных технологий ФНИСЦ РАН уже более 5 лет занимается изучением проблемы формирования механизмов онлайн и оффлайн социальной обратной связи в управлении регионами с разным уровнем социокультурной модернизации (Богданов, Тихонов 2014). Для этой цели в рамках методологии социологии управления разработан уникальный интерактивный комплексный продукт, который позволяет в дистанционном режиме разными методами (массовый и экспертный опрос, контент-анализ СМИ и сайтов, анализ соцмедиа) собирать и анализировать проблемную информацию о функционировании и взаимодействии органов власти и управления с населением, устанавливать реальное проблемное содержание, формы и результаты обратной связи. Уже на основе проведенных нами исследований (Россия…2016; Тихонов, Богданов 2020) мы можем констатировать, что в регионах назрел общественный запрос на социально ориентированные практики управления, которые позволяли бы решать социально значимые проблемы не в общепринятом режиме контроля и надзора, доводя их в некоторых случаях до эскалации конфликта, а на основе рационально-познавательных процедур и новейших инфокоммуникативных технологий выявлять социально-значимые проблемы, определять возможных стейкхолдеров их решения. В 2018 разработанный нами научно-обоснованный подход к изучению обратной связи с населением с последующим выходом на проектирование управленческих решений был одобрен Правительством и Президентом Республики Башкортостан. Однако институциональные изменения и смена руководства Республики не позволили реализовать наши наработки в режиме натурного эксперимента.

С 2019 года российские федеральные и региональные органы власти начали активно разрабатывать платформы обратной связи[1], а также использовать социальные сети для выстраивания системы получения «информационных сигналов» - проблемных сообщений, которые фиксируют теперь специальные аналитические службы и передают их в соответствующие органы власти. Для подобной практики разрабатываются специальные онлайн-сервисы отслеживания сообщений, содержащих информацию о социально-бытовых проблемах. Это информационные онлайн-платформы типа «Добродел» в Московской области, а также более широко распространенная программа – «Инцидент», которую используют уже в большинстве регионов Российской Федерации. Принцип работы последней прост и оперативен. За три часа после получения информации о проблеме, «органы власти должны отреагировать на сообщение (мол, получили, разбираемся), и восемь дней, чтобы решить проблему и отчитаться о проделанной работе»[2]. Мы согласимся с тем, что отработка подобных онлайн-систем реагирования в онлайн социальных сетях и интернете имеет свой смысл и положительный эффект. Однако взаимодействие органов власти с населением на онлайн сетевых площадках регулируется на принципах односторонней технократической связи без организации конструктивного взаимодействия с людьми, столкнувшимися с реальной проблемой. Получается, что констатация и заявление о нерешаемой проблеме исходит от жителей, а её рассмотрение, разработка и качество реализации решения уходит на практически бесконтрольное (без соответствующего контроля жителями) исполнение контрольно-надзорным органам и органам власти. Такое положение дел в практике разработки и принятия управленческих решений подтверждается результатами нашего лонгитюдного исследования (Центра социологии управления и социальных технологий ИС РАН (Россия…, 2017)), посвященного изучению взаимодействия населения с властно-управленческой вертикалью на всех уровнях – от федерального до местного. В частности, мы зафиксировали, что главной традиционной функцией управления в региональных системах управления является отчетность перед вышестоящими органами власти, а социальная обратная связь с населением и мобилизация его потенциала находится далеко на периферии внимания госслужащих.

Сегодня Правительство Российской Федерации в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 года «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» планирует запустить ещё один интернет-сервис для ознакомления и контроля россиянами исполнения мероприятий нацпроектов, опираясь на уже существующие информационные системы реагирования – «Инцидент», «Эталон» (Минтранс), система ОНФ (система, позволяющая контролировать строящиеся объекты).

В свою очередь Центр социологии управления инициировал изучение социальных, социолого-управленческих ресурсов и возможностей реализации Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 года о национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года. Для этой цели исследовательский коллектив под руководством профессора А.В. Тихонова организовал и запустил академический проект в рамках грантовой поддержки Российского научного фонда^[3]. Главной его целью становится получение нового знания относительно возможностей отечественной системы управления, наряду с рациональным решением задач в ходе реализации национальных проектов на основе формальных структур, создавать благоприятные условия для появления неформального группообразования и субъектности, способствующей реализации стратегических решений.

Говоря о группообразовании, необходимо отметить, что данный термин рассматривается в различных аспектах (психологических, поведенческих и социологических) в работах разных ученых. Э. Мэйо изучал социально-психологические факторы неформального группообразования в трудовых коллективах (Mayo, 2007). Г. П. Щедровицкий анализировал группообразование в игровых техниках, запускающих «поисковую», «творческую» стратегию (Щедровицкий, 1993). П. Бурдье исследовал социальные поля и «габитус» как логически мыслимые структуры, среды, в которых осуществляются социальные отношения между субъектами сознания и действия (Бурдье, 1994). Мы идем дальше и полагаем, что в процессе социокультурной модернизации региона в рамках «прорывных» проектов могут участвовать группы, состоящие из различных социальных агентов (стейкхолдеров), различающихся по своим характеристикам и функционалу, но демонстрирующих признаки социальной субъектности. Данную гипотезу мы попытаемся эксплицировать из результатов массового и экспертного опросов. В данной же статье мы акцентируем внимание на научной новизне изучения социально-сетевого группообразования через разработку оценочных критериев и индексов социально-сетевой субъектности как нового феномена социолого-управленческой практики, возникающего в процессе проектного управления, в нашем случае, в ходе реализации национальных проектов. Актуализация указанных феноменов в проблемном поле социологии управления связана в первую очередь с возникновением социальной проблемы цифровизации обратной связи в ходе цифровой трансформации управления, о чем сегодня в разных аспектах начинают говорить отечественные и зарубежные ученые (Богданов, Тихонов, 2020; Cotterill, King, 2007; Srivastava, 2013; Chatfield, Reddick, 2015).

Методологияиметоды (Methodology and methods). Научная экспликация определения социального группообразования в отраслевых социологических дисциплинах на сегодняшний день отсутствует, поэтому мы вводим 2 определения, отвечающие целям и задачам нашего исследования: 1) общее, социальное группообразование как спонтанное формирование групп населения для реализации национальных проектов из заинтересованных граждан с провластными и оппозиционными установками, обладающих общими и различными интересами в социальных преобразованиях на территории своего проживания; 2) Под социально-сетевым группообразованием (далее – «ССГ») понимается активизация и организация инфо-коммуникативного взаимодействия пользователей онлайн социальных сетей в контексте обсуждения конкретных проблем региона и выработке проектных решений по их разрешению. При этом характер ССГ (консолидирующий или оппозиционный) определяется организационно-управленческими условиями, созданными органами власти и управления (организация социальной обратной связи, формы включения стейкхолдеров в разработку управленческих решений, использование потенциала стейкхолдеров).

Под социально-сетевой субъектностью мы понимаем возможность и способность (как свойство) реализовать потенциал (информацию, знания, ресурсы) пользователей сетевых сообществ для оказания реального воздействия на разработку и реализацию управленческих (проектных) решений.

В соответствии с программой общего исследования нам необходимо изучить особенности социально-сетевого группообразования. В связи с этим главной целью поискового онлайн-исследования является изучение ССГ через разработку, выявление и установление критериев социальной сетевой субъектности, которая, с одной стороны, может влиять на характер ССГ, а с другой стороны, может быть результатом активизации и организации инфо-коммуникативного пространства органами власти с пользователями онлайн социальных сетей в контексте обсуждения конкретных проблем региона и выработке проектных решений по их разрешению.

Для достижения поставленной цели исследовательским коллективом разработана специальная типология сетевых сообществ, в которых сконцентрирована активность стейкхолдеров – заинтересованных пользователей онлайн-сети ВКонтакте, участвующих в обсуждении накопившихся проблем в сфере здравоохранения и благоустройства региона:

1. Региональные и местные органы власти - 3 сообщества.

2. Профессиональные сообщества (профильные организации) - 3 сообщества.

3. Общественные и политические организации - 3 сообщества.

4. Онлайн-СМИ - 3 сообщества.

5. Информационно-аналитические сообщества (площадки коммуникации сетевых активистов региона) - 3 сообщества.

6. Сообщества населения региона (сообщества типа «подслушано») - 3 сообщества.

Мы полагаем, что установление характеристик социально-сетевой субъектности позволит нам определить масштаб и характер включенности пользователей онлайн социальных сетей в реализацию национального проекта «Здравоохранение» и «Жилье и городская среда», а также выявить в целом тенденции сетевого группообразования.

Указанные проекты являются по данным нашего массового опроса[4] наиболее сензитивными для населения в исследуемых регионах. Для достижения цели и задач онлайн исследования, проверки рабочих гипотез, отобраны 4 пилотных региона с различным уровнем социокультурной модернизации (по версии ЦИСИ ИФ РАН (Атлас…, 2016): Свердловская область (высокий уровень), Омская область (средний уровень), Вологодская область (ниже среднего), Смоленская область (низкий уровень). По факту отработки методики анализа целевого контента онлайн социальных сетей, в данных регионах (в 2020 году) будет исследован и ход реализации нацпроектов «Образование», «Безопасные и качественные автомобильные дороги», которые также являются наиболее сензитивными.

Анализ проблемного контента произведен в социальной сети «ВКОНТАКТЕ». Данная социальная сеть выбрана не случайно, т.к. является сегодня самой популярной среди населения России. По данным Mediascope ей пользуется 38 миллионов россиян[5].

Сообщества в сети «ВКонтакте» отбирались в соответствии с группой популярных ключевых запросов системы wordstat.yandex.ru, среди которых основным является «национальный проект «Здравоохранение»» и «национальный проект «Жилье и городская среда»».

Единицей анализа в сетевом сообществе «ВКонтакте» стало информационное сообщение (посты, комментарии к отобранным постам).

Нами была апробирована модель многоступенчатой выборки сетевых сообществ для отбора и анализа проблемного контента на основе следующих критериев:

1. Наибольшее количество участников в сетевом сообществе с наибольшим количеством проблемных постов и комментариев к ним - 1 группа.

2. Среднее количество участников с наибольшим количеством проблемных постов и комментариев к ним - 1 группа.

3. Наименьшее количество участников с наибольшим количеством проблемных постов и комментариев к ним - 1 группа.

Критерии социальной субъектности фиксировались двумя способами. Первый - полностью автоматический на базе аналитического сервиса «Соцмедиа» в программной среде Медиалогия. Второй - полуавтоматический способ с подключением экспертизы контента со стороны участников исследовательской группы. Такой подход позволил выделить более релевантную информацию по изучаемой проблеме.

Так как проблемный контент был подвержен экспертизе на пертинентность текстов (соответствие проблематике исследования), то указанный выше принцип выборки проблемного контента позволил отобрать его в концентрированном виде с учетом масштабности информационного поля всех групп. В каждом регионе зафиксирована своя специфика представленности проблемных постов и комментариев в различных типах сообществ.

Всего в соответствии с указанной выборкой по проекту «Здравоохранение» отобрано 62 сообщества в 4 регионах, в которых зафиксированы и проанализированы 504 проблемных поста и 710 комментариев к ним. По проекту «Жилье и городская среда» - 59 сообществ, 246 проблемных постов и 741 комментарий к ним. Данные были собраны за полгода: с 26.11.2019 по 26.05.2020.

Отметим, что полученные данные онлайн исследования, в частности анализа целевого контента онлайн социальных сетей, будут использованы, как отдельно для репрезентации процесса ССГ, так и в комплексе с данными массового и экспертного опросов, анализа региональных СМИ, в рамках предметной области исследования управляемости процессов социального группообразования в регионах с разным уровнем социокультурной модернизации, а также фиксацией положения дел с поддержкой населением реализации национальных проектов.

Научные результаты и дискуссия (Research results and discussion). С возрастающей ролью цифровых трансформаций и «сетевых» структур в современном обществе, о которых в 1998 году писал М. Кастельс (Кастельс, 2004) как о выделившемся атрибуте глобализирующего общества, в социальных и гуманитарных науках растет интерес к изучению феноменов, возникающих в результате онлайн сетевых взаимодействий в цифровом обществе (Ли, 2020; Boyd, 2007; Rheingold, 1993; Wellman, 2001), а также к методологии их социологических измерений (Punam B, Sharma, 2016; Cornia, Sehl, Levy, Nielsen, 2018). Так автор работы «Умная толпа» Говард Рейнгольд (Рейнгольд, 2006), изданной по результатам исследования роли мобильных ИКТ в повседневной жизни людей, приходит к выводу, что роль онлайн сетевых взаимодействий будет расти, оказывая непосредственное влияние на трансформацию и организацию коллективных действий. Как отмечает академик М. К. Горшков и Н. Н. Седова (Горшков, Седова, 2015) со ссылкой на А. Мартинелли, подобное становится неизбежным в ходе постоянных и скоротечных изменений современного общества, в котором процессы трансформации, модернизации углубляются и расширяются, создавая условия для активных транзакционных процессов глобального перемещения людей, передачи технологий, идей, символов и капитала. Однако далее исследователи констатируют, что ценности, практики и институты, обосновывающие результаты указанного обмена, пока не поспевают за ними. От себя добавим, что, указанные социальные разрывы – это скорее последствия деформации системы управления (в том числе и региональных систем управления), связанные с проблемой управляемости социальными процессами на местах – в отсутствие необходимых механизмов регуляции социальных отношений и взаимодействий (Тихонов, 2011). В связи с этим мы всё чаще становимся свидетелями серьезных социально-политических протестов, конфликтов и потрясений (Докука, 2014; Gonzalez-Bailon, 2016), выкристаллизовывающиеся в социальных сетях и сложившиеся в реальности легитимацию власти и социальный порядок.

Российские исследователи онлайн социальных сетей Г. Градосельская и её партнеры по исследовательской группе фиксируют особенность современных сетевых процессов, которые становятся теперь не только реальным отражением объективных социальных установок, но и механизмами, консолидирующими или дезинтегрирующими группы граждан по сходству или различию социально-политических установок (Градосельская; Карпов; Щеглова, 2019). Этот момент, по сути, разделяет и подтверждает другой российский исследователь Л. В. Сморгунов. Он заявляет о необходимости разработки механизмов публичной управляемости в условиях цифровых взаимодействий, порождающих возможность контроля сверху и снизу, а также по горизонтали. В этих условиях управляемость сетевых взаимодействий должна достигаться на основе участия расширенного круга стейкхолдеров, а её результатом должна стать сетевая координации взаимодействий, призванная создать эффект сотрудничества, а не конкуренции или радикального оппозиционного противостояния (Сморгунов, 2019). Ориентация на подобное взаимодействие означает получение реальных социальных эффектов от совместно обсуждаемых и вырабатываемых управленческих решений органами власти и населением, а не на получение положительной отчетности для конкретных учреждений, как это зачастую происходит в реальной практике регионального и федерального управления. В этом же ключе на трансформацию управляемости цифровыми взаимодействиями обращает внимание Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). В очередных рекомендациях ОЭСР по формированию цифрового правительства выдвигается проблема гражданского участия, предполагающая в ближайшей перспективе разрешить следующие задачи: «обеспечить большую прозрачность, открытость и инклюзивность правительственных процессов и операций; поощрять вовлечение и участие публичных, частных и гражданских стейкхолдеров в разработке политики, дизайнов публичных услуг и их предоставления; (3) создать в публичном секторе культуру, ориентированную на информационные данные (Recommendation…, 2014, p. 6-7).». Просто декларативные заявления не дадут продвинуться в сторону организации взаимовыгодного сотрудничества на основе новых средств связи и информационных каналов. В связи с этим возникает необходимость эмпирического изучения характера, степени и качества участия граждан в сетевых взаимодействиях управления (Сморгунов, 2019; Parés et al., 2012).

Мы считаем, что изменить ситуацию может только разворот от техноцентричной парадигмы управления на принципах технократической обратной связи к социально-ориентированному управлению на основе социальной обратной связи, подразумевающему использование рационально-познавательных и коммуникативных диагностических процедур для установления более широкого круга интересантов (стейкхолдеров) решения проблемы. Именно от стейкхолдеров должна быть получена фоновая информация о сложившейся проблемной ситуации, а также о необходимых превентивных мерах и перспективных способах её возможного разрешения (Дридзе 1998; Тихонов 2009; Щербина 2018). Решение указанных задач сегодня стоит как перед отраслевыми научными дисциплинами (в первую очередь речь идет о социологии управления), так и перед практиками управления – бизнес-организациями и государственным управлением. По сути, практическая сторона этой проблемы была озвучена Президентом Российской Федерации, который не раз заявлял о том, что для решения накопившихся социально значимых проблем в регионах необходимо создавать коммуникативные площадки для взаимодействия органов власти со стейкхолдерами (врачами, учителями и т.д.), в том числе и в рамках разработки и реализации национальных проектов.

Таким образом, мы констатируем необходимость создания новых механизмов управления на принципах обратной связи. В научно-исследовательском плане возникает запрос на эмпирическое исследование социально-сетевого группообразования в рамках реализации национальных проектов как нового феномена сетевого взаимодействия с одной стороны, и элемента социального группообразования с другой. Гипотетически мы можем предположить, что процесс ССГ, обусловленный организационно-управленческими условиями, созданными органами власти и управления в рамках реализации национальных проектов, напрямую зависит от развитости региональных систем управления, качество и результат функционирования которых выражается фоново в информационных сообщениях и потоках пользователей онлайн-сетей.

Говоря о рабочих гипотезах нашего онлайн исследования, то мы выдвигаем всего 3:

1. Стейкхолдеры из населения как отдельные субъекты, отвечающие за постановку и решение задач в ходе реализации определенных национальных проектов, выделяются слабо (слабо задействован потенциал стейкхолдеров).
2. Процесс социально-сетевого группообразования проходит скорее стихийно, без активной регуляции целевых информационных потоков органами власти и управления с выходом на конструктивные решения.
3. Взаимодействие органов власти и населения в сетевом пространстве в ходе реализации национальных проектов носит скорее оппозиционный и нейтральный, чем организационно-конструктивный характер.

На основе специально разработанных индексов социологического измерения ССГ в ходе реализации национальных проектов в 4 пилотных регионах, мы проверяем рабочие гипотезы через установление критериев сетевой социальной субъектности:

- наличие/отсутствие онлайн и оффлайн форм включения населения (использование его потенциала: информации, знаний, ресурсов) в реализацию национальных проектов на основе организации социальной обратной связи;

- наличие, содержание и распространение целевой информации со стороны органов власти, достаточной для активизации и конструктивного включения населения в управленческие решения;

- характер взаимодействия (нейтральный, протестно-оппозиционный, конструктивный) органов власти и населения в сетевом пространстве в ходе реализации национальных проектов.

Чтобы проверить первую гипотезу обратимся к данным таблицы 1. Исходя из проанализированных информационных постов, мы можем сделать следующий вывод: основными субъектами постановки и решения проблем в реальной практике реализации национальных проектов являются официальные субъекты, а именно региональные и муниципальные органы власти, и подведомственные им учреждения (50%), а также федеральные органы власти (15%). Их упоминают в основном по поводу проведения программных мероприятий по нацпроекту «Жилье и городская среда» (61%) (НП «Здравоохранение» – 39%). Подобная информация чаще встречается в трех типах онлайн сетевых сообществ: сообществах населения регионов (28%), в информационно-аналитических пабликах (25%), а также в сетевых онлайн-СМИ (16%). В региональном разрезе можно увидеть, что о региональных властях как о главном субъекте решения чаще всего упоминается в Свердловской (30%) и Вологодской областях (25%). В Омской и Смоленской областях процент упоминаний ниже (по 23%).

В качестве второго основного субъекта решения проблемы в информационных постах называются федеральные органы власти (15%). Главенствующая роль им отводится в ходе реализации нацпроекта «Здравоохранение» (78%). В первую очередь, об этом говорится в официальных сетевых онлайн сообществах, а именно в официальных онлайн-СМИ (33%) и подведомственных медицинских учреждениях (22%). О главенстве субъекта федеральных органов власти чаще заявляют в Свердловской (39%) и Смоленской (28%) областях.

Практически в равной, но в меньшей мере, роль ведущего регионального субъекта управления отводится представителям местного бизнеса (10%) и населению (10%). Если представители бизнеса приглашаются органами власти – а иногда и назначаются в добровольно-принудительном порядке – в качестве соинвестора программных решений (активнее в Свердловской (50%) и Вологодской (33%) областях), то население выделяется в качестве субъекта только по проекту «Жилье и городская среда» и выступает как участник конкурса заявок на благоустройство придомовых территорий, а также как соучастник общественных слушаний по разработке и утверждению проектов благоустройства общественно-деловых и рекреационно-парковых зон поселений.

По сути, по нацпроекту «Здравоохранение» население рассматривается местными властями только в качестве получателя готовых инфраструктурных и сервисных медицинских услуг, произведенных в результате взаимодействия органов власти, подведомственных учреждений и бизнеса. Среди субъектов-получателей чаще упоминаются работники медучреждений и пациенты в целом. В единичных случаях выделяются конкретные категории среди населения, на которых ориентировано то или иное проектное решение: молодежь, пожилое население, родители и дети, люди с ограниченными возможностями, женщины в декретном отпуске.

Картина по НП «Жилье и городская среда» похожая. Население, а именно жителей региона и поселений, в целом обозначают как конечного получателя услуг по благоустройству и расселению. В единичных случаях в качестве субъекта-получателя зафиксированы следующие категории: жильцы дворов, дети-сироты, обманутые дольщики, молодые семьи с детьми. Как субъекты постановки проектных решений более-менее выделяются только жильцы дворов (подача заявок на благоустройство, общественные слушания). Однако они практически не имеют ресурсов и механизмов контроля за исполнением этих решений и/или оценки их реальных результатов. Причем результаты являются скорее неудовлетворительными: формальное вовлечение заявок в конкурсы, некачественное исполнение работ, решение сторонних проблем в меньшей степени касающихся жителей и др.

Доверие к ответственным лицам, отвечающим за реализацию национальных проектов, подрывает также факт отсутствия четких механизмов и каналов обратной связи между органами власти и населением (табл. 2). Мы отдельно рассмотрели отобранные нами онлайн сетевые сообщества органов власти и управления на предмет организации обратной связи.

В итоге из 21 рассмотренного сообщества только в 6 нам удалось зафиксировать только некоторые элементы обратной связи: 1) объявления об общественных слушаниях, касающихся обсуждения разрабатываемых проектов благоустройства по нацпроекту «Жилье и городская среда»; 2) объявления о возможности подать заявку на благоустройство придомовых территорий. За редким исключение были указаны контакты ответственных лиц за реализацию нацпроектов.

Нам не удалось выявить такие рубрики обратной связи электронного формата, как «вопрос-ответ», открытое голосование на предмет согласования и выбора возможных вариантов решения проблем. При рассмотрении сетевой площадки Министерства здравоохранения Свердловской области и официальной площадки «Екатеринбург» удивительным оказался факт отключения возможности оставлять комментарии к информационным постам.

В целом обратная связь по нацпроектам в онлайн сетевых сообществах сводится к ответам пресс-служб и официальных лиц на проблемные комментарии жителей. Ответы на комментарии зачастую носят формальный характер. Забегая немного вперед, опираясь на первые результаты предварительного анализа нацпроекта «Безопасные и качественные автомобильные дороги», скажем, что в Свердловской области имеется официальное сетевое сообщество «Дороги Свердловской области», в котором наблюдается содержательная дискуссия официальных и заинтересованных лиц. Несмотря на негативные комментарии, касающиеся качества и объемов работ, состояния местных дорог, эксперты дают развернутые ответы, объяснения по принимаемым решениям, собирают информацию, перенаправляют пользователей в надзорные органы или местные администрации. Ни один комментарий не остается без внимания. С нашей точки зрения, в сетевом пространстве не хватает межведомственной онлайн коммуникации и оперативного обмена данными по проблемам реализации национальных проектов, когда целевая информация по факту возникновения проблемных комментариев могла бы быть перенаправлена в соответствующие сетевые площадки конкретным ответственным лицам.

Сведение роли участия стейкхолдеров проектных решений к минимуму в части разработки и реализации проектных решений, а также отсутствие адекватного регулирования информационных потоков проблемной информации, становится причиной продуцирования множества негативных комментариев жителей по поводу положения дел в сфере здравоохранении, а также в системе организации жилья и городской среды. Проанализировав эти комментарии, мы можем сделать вывод о наличии конкретных барьеров, которые указывают на низкое качество организационно-управленческих решений и низкий уровень ответственности за их результаты, а также на проблемы организации онлайн и оффлайн форм взаимодействия между органами власти и управления с населением для выработки социально-ориентированных управленческих решений.

На первом месте находятся барьеры социально-организационного характера, указывающие на серьезный недостаток квалифицированных кадров на местах. Это связанно как с результатами реформирования системы здравоохранения в регионах (сокращением персонала и учреждений), так и с особенностями взаимодействия органов власти с представителями медицинского сообщества. Фактическим подтверждением этого являются высказывания официальных лиц и рядовых граждан, зафиксированные в онлайн сетевых сообществах ВКонтакте в 4 исследуемых регионах. Целевая проблемная информация транслируется в большей степени на неофициальных сетевых ресурсах: информационно-аналитических сообществах региона, а также в сетевых сообществах населения типа «Подслушано». Говоря об официальных площадках, то, в первую очередь, это сетевые площадки региональных СМИ.

На втором месте – административно-организационные барьеры, касающиеся плохой организации работы и практически отсутствующей ответственности за разработку и реализацию проектных решений (63% по проекту «Здравоохранение» и 27% по проекту «Жилье и городская среда»).

Практически в равной мере выделяются барьеры, связанные с инвестиционно-финансовыми трудностями (58% по НП «Здравоохранение», 42% по НП «Жилье и городская среда»), влекущими за собой инфраструктурно-технологические проблемы и финансовые нарушения (по НП «Здравоохранение» – 48% и 47%, НП «Жилье и городская среда» – 52% и 53% соответственно).

В ходе решения проблем благоустройства и расселения по нацпроекту «Жилье и городская среда» на ряду с первоочередными проблемами инвестиционно-финансового, инфраструктурного и коррупционного характера, главными также становятся социально-коммуникативные барьеры (71% по НП «Жилье и городская среда», 29% по НП «Здравоохранение»), вытекающие из отсутствия инфокоммуникативных площадок (67% по НП «Жилье и городская среда, и 33% по НП «Здравоохранение», соответственно). Это указывает на то, что зачастую во взаимодействии органов власти с населением и стейкхолдерами (экспертами, гражданскими активистами) прослеживается сильная несогласованность, а личные интересы ответственных исполнителей, в частности членов комиссий по отбору заявок на ремонт и благоустройство, отодвигают реальные запросы населения на периферию решений.

Помимо указанных выше барьеров, возникающих в большей степени в ходе реализации нацпроекта «Жилье и городская среда», нам также удалось выделить и барьеры социально-политического характера, связанных с разработкой таких решений и документов, которые направлены скорее на хорошую отчетность, чем на решение конкретных проблем (67%, и 33% по НП «Здравоохранение»).

Следующий измеряемый критерий социальной сетевой субъектности мы рассмотрели, анализируя возможные формы и характер обсуждения хода реализации национальных проектов. Как мы уже говорили выше, большинство информационных постов, которые нам удалось отобрать для анализа, имеют сугубо официальный характер. При детальном рассмотрении отобранного контента можно констатировать, что порядка 50% информационных постов имеют декларативный характер, освещают намеченные проекты, представляя общие цели и задачи без конкретных решений. Подобные информационные заявления органов власти, транслируемые в большинстве случаев на сетевых площадках подведомственных учреждений и региональных органов власти, в большинстве своем не вызывают интерес у населения, т.к. не содержат информацию о конкретных решениях по устранению социально-значимых проблем (табл. 3). Если подобные информационные посты попадают в поле обсуждения сетевых активистов в информационно-аналитических сообществах или в сообществах типа «подслушано», то часть жителей откликается, указывает на существующие проблемы в сфере здравоохранения и благоустройства, хочет быть услышанной в первую очередь по проблемам нехватки конкретных специалистов-медиков, состоянию диагностического и инфраструктурного оборудования, а также по вопросам благоустройства территорий их проживания (дворов и придомовых территорий) и зон общественного значения (площади, парки и т.п.). Некоторые жители предлагают конкретное видение разрешения накопившихся социально значимых проблем (26%), а также возможные подходы и процедуры исполнения решений, которые могли бы улучшить их качество (как устранить очереди в поликлиниках, какие требуются инфраструктурные решения в рамках модернизации местной медицины, где обратить внимание на качество исполненных работ и устранить недочеты, в каких случаях сменить недобросовестного подрядчика, как улучшить проект общественно-деловых зон и т.п.).

На комментарии жителей официальные лица отвечают либо формальными отписками, либо замечания жителей вообще остаются без ответа. Т.е. жители не получают должные ответы на поставленные вопросы, не говоря уже о конструктивном подходе к разрешению указанных проблем (10%). Данный факт, конечно же, порождает недоверие как к ответственным исполнителям нацпроектов, так и к намеченным программным мероприятиям и проектным решениям.

Наиболее конструктивный подход и предложения в рамках обсуждения информационных постов по реализации проектных решений отмечены в онлайн сетевых сообществах Свердловской области (48%).

Негативные комментарии в рамках оппозиционно-протестных позиций жителей без поиска конструктивного решения приходятся на Омскую и Вологодскую области (28% и 24%). Чаще негативная тональность комментариев отмечается в сетевых сообществах типа «Подслушано» (48%). Подобные сообщения касаются хода реализации нацпроекта «Жилье и городская среда» (71%). Однако, следует отметить, что по этому проекту жители чаще получают ответы на свои комментарии от ответственных исполнителей. Хотя содержание ответов в большинстве случаев не указывает на их качественную проработку. В итоге основанная часть ответов воспроизводится по шаблонным отпискам: «будет рассмотрено», «подавайте заявку», «денег на исполнение всех заявок не хватит, т.к. недостаточно выделено средств в этом году», «будет заложено в смету в 2021 году» и т.д.

В Смоленской области на проанализированных онлайн сетевых площадках зафиксирован скорее нейтральный характер взаимодействия органов власти управления с населением, связанный с минимальной подачей со стороны ответственных лиц целевой проблемной информации или замалчиванием ими конкретных фактов о ходе реализации проектных решений.

Заключение (Conclusions). Проведенный анализ информационных постов и комментариев в 6 типах онлайн сетевых сообществ ВКонтакте в 4-х регионах позволил подтвердить 3 гипотезы нашего поискового онлайн исследования:

1) Содержание информационных постов, а также установленная активность и характер включенности населения в их обсуждение, дают нам повод констатировать, что население сегодня не является полноправным субъектом постановки и реализации проектных решений в ходе реализации нацпроектов. Основными игроками – субъектами решения – являются органы региональной и муниципальной власти и подведомственные им учреждения, а также вышестоящие над ними органы федеральной власти (см. табл. 1).

Анализ информационных сообщений (постов и комментариев) показал, что органы власти и управления считают население скорее потребителем конечных результатов, причем тех, которые они сами (власти) и предложат. В связи с этим ответственные исполнители не развивают активную дискуссию со стейкхолдерами, не ориентируются на организацию социальной обратной связи, нацелены в большей степени на формирование отчетности по достижению контрольных цифр и формальному закрытию объективных статистических показателей.

2) Опираясь на проведенный анализ, можно говорить о том, что социально-сетевое группообразование действительно происходит скорее стихийно, и не организовано регуляцией целевых информационных потоков органами власти и управления с выходом на конструктивные решения. Сообщения от жителей регионов о проблемах, связанных с вопросами реализации национальных проектов, либо игнорируются, либо к ним даются официальные комментарии (отписки) без конкретных подходов и поиска соответствующих решений. Т.е. своевременная подача целевой информации, необходимой и достаточной для включения населения в проектные решения, а также адекватной регуляции информационных потоков органами власти и управления с выходом на конструктивные решения не прослеживается. В итоге социально-сетевое группообразование стейкхолдеров проходит чаще стихийно – без внимания, включения и регулирования со стороны официальных лиц. Заинтересованные лица самостоятельно разворачивают обсуждение накопившихся проблем в актуальных для них онлайн-сообществах: онлайн-СМИ, информационно-аналитических группах, сообществах типа «Подслушано».

3) Зафиксированные организационно-управленческие барьеры, отстранение или формальное включение стейкхолдеров в процесс разработки и реализации проектных решений порождает негативный фидбэк пользователей сетевых сообществ относительно реализации национальных проектов, выражающийся в проблемных комментариях к официальным сообщениям. В двух регионах (Омская и Вологодская области) жители занимают чаще протестно-оппозиционные позиции и указывают на плохое качество исполнения решений и неудовлетворительные результаты работы органов власти и подведомственных учреждений в ходе реализации нацпроектов: несистемное решение проблем в сфере здравоохранения, некачественное и частичное благоустройство, использование средств на разрешение неприоритетных для жителей проблем. Отправители комментариев пытаются, с одной стороны, опосредованно указать на конкретные приоритетные проблемы, с другой, – предложить органам власти и управления обратить внимание на те аспекты их (органов власти) деятельности, которые порождают барьеры и трудности реализации проектных решений. Следует заметить, что на подобные заявления населения органы власти либо не реагируют вообще, либо отвечают шаблонно и часто сугубо формально, констатируя невозможность решения проблем из-за недостаточного финансирования, либо предлагают такие альтернативы, которые никак не помогут реальному разрешению социального вопроса.

В Омской области зафиксирован наиболее оппозиционный характер ССГ, который выражается в максимальном количестве негативных комментариев к официальным постам региональных и муниципальных властей, а также в наибольшей концентрации контента декларативного характера, воспроизводимого органами власти для отчетности на своих сетевых ресурсах. Однако, следует отметить, что Омская область находится на втором месте после Свердловской по уровню активности сетевых активистов: в этих 2-х регионах интенсивнее формируется повестка социально значимых проблем. Можно предположить, что это особенность двух областей, которые относятся к более развитым регионам по версии социокультурной модернизации.

В Вологодской области прослеживается слабо выраженный интерес населения к обсуждению информационных постов о ходе реализации национальных проектов, а также достаточно негативное отношение к работе органов власти и управления в части реализации проектных решений. Возможно, это связанно с тем, что в Вологодской области ответственные исполнители не смогли в полном объеме реализовать бюджетные средства по нацпроектам в 2019 году.

В регионах с более низким уровнем социокультурной модернизации – Вологодской и Смоленской областях – население практически не выделяется как субъект постановки и реализации проектных решений, а признаки ССГ либо отсутствуют, либо выражены слабо. В Смоленской области наблюдается слабое, нейтральное взаимодействие органов власти и управления с населением. Причиной этого может быть минимальное количество онлайн сетевых сообществ, отсутствие каналов обратной связи на официальных сетевых площадках, практически отсутствующая дискуссия официальных лиц с населением по поводу реализации проектных решений.

В Свердловской области жители сильнее проявляют интерес к проектным решениям и активнее обсуждают целый спектр неразрешенных социально-значимых проблем в сфере здравоохранения и благоустройства, предлагают свои решения по их разрешению. Однако вместе с тем свердловчане на разных сетевых площадках масштабно и стихийно высказывают своё недовольство в отношении их отчуждения от конкретных решений, о некачественных результатах проектных решений в сфере здравоохранения, строительства жилья и благоустройства.

Отдельно отметим, что в комментариях жителей всех регионов мы обнаружили схожие суждения, указывающие на критическую деформацию отношений между органами власти и населением в контексте исполнения нацпроектов. Эта деформация связанна в первую очередь с нерасторопностью и некомпетентностью местных органов власти, с извлечением собственной выгоды и приоритетности личных интересов чиновников. Всё это порождает в качестве причин и следствий целый спектр трудностей и барьеров, влекущих за собой незаинтересованность ответственных исполнителей в организации специальных условий социально-ориентированной обратной связи с населением для достойного достижения качества исполнения проектных решений.

Приведенные выше факты указывают на то, что социально-сетевое группообразование как процесс активизации онлайн коммуникативного взаимодействия стейкхолдеров для выработки адекватных решений в рамках национальных проектов слабо регулируется органами власти, не проявляющими должного интереса к созданию коммуникативно-конструктивных сетевых площадок для диалога всех заинтересованных субъектов регионального управления. В этой связи можно констатировать, что сегодня вместо организации новых форм коммуникации с населением органами власти и управления продуцируются такие организационно-управленческие условия, при которых чаще формируется стихийная оппозиционно-протестная субъектность стейкхолдеров проектных решений, чем конструктивная работа по достижению социально-обоснованных решений и ожидаемых социальных эффектов.

Несмотря на то, что информация, продуцируемая в онлайн социальных сетях, является оперативной («здесь и сейчас») и фоновой о сложившихся организационно-управленческих проблемах и проблемных ситуациях на местах (в регионе, городе, деревне), мы можем констатировать её актуальность для исследования общих тенденций социального-сетевого группообразования через социологическое измерение критериев социальной сетевой субъектности в рамках реализации национальных проектов. Апробация социологического измерения ССГ через разработку оценочных критериев и индексов социально-сетевой субъектности будет продолжена в 2021 году в ходе социолого-управленческого мониторинга реализации национальных проектов.