Введение (Introduction). Современная социальная реальность характеризуется противоречивыми процессами. С одной стороны, социологические исследования проводимые в 2015-2019 годах^[1] указывают на то, что в обществе сформировался устойчивый запрос на социальную солидарность, выражающуюся в потребности к доверию, взаимопомощи, взаимному уважению, социальной справедливости. С другой – конвертация данного запроса в реальные практики социального действия чрезвычайно затруднена и обостряется процессами глубокой социально-экономической поляризации общества. Как результат – дефицит гражданской активности, выражающийся в ослаблении устойчивых базирующихся на взаимном доверии и межличностных и межгрупповых связей.

На наш взгляд, сегодня детерминирующим фактором отношений в обществе становится социальная разобщенность. Подтверждает данное предположение и тот факт, что даже при внешнем стимулировании гражданской активности население крайне неохотно включается в практики социального взаимодействия и коллективного действия. Как справедливо подчеркивает Е. В. Реутов, «низкий уровень взаимного доверия и ответственности в отношениях между гражданами не только разрушительно воздействует на духовно-нравственную атмосферу в обществе, на отношения между гражданами и властью, но и создает существенные препятствия для реализации социально-экономических проектов и программ, которые не могут быть успешно осуществлены в разобщенной среде, в которой каждая социальная группа и индивид преследуют свои корпоративные и частные интересы, а каждый отдельный человек остается наедине со своими проблемами» (Реутов, 2016: 95).

Таким образом, проблема качества человеческих отношений представляется нам одной из наиболее значимых в исследовании гражданской активности. Это дает нам основание изучать гражданскую активность в ракурсе коллективного действия – как процесс реализации норм, установок и ценностей, обеспечивающих гражданам возможность создавать объединения и самоорганизовываться для решения социально значимых проблем. Предложенный подход допустимо определить, как ценностно-смысловой.

В рамках данного подхода, ценностные основания гражданской активности можно рассматривать как систему диспозиций (ценностей, норм и смыслов) определяющих поведение индивида в процессе социальных взаимоотношений и способствующих или, напротив, препятствующих включению граждан в процессы гражданской активности.

Методологияиметоды(Methodology and methods). Проблема ценностных оснований гражданской активности в отечественной и зарубежной социологии рассматривается прежде всего в контексте таких направлений исследований, как социальный капитал (П. Бурдье, Дж. Коулман, Ф. Фукуяма и Р. Патнэм) и социальные сети.

П. Бурдье определял социальный капитал как «ресурсы, основанные на родственных отношениях и отношениях в группе членства» (Бурдье, 2002: 64), Дж. Коулман – как «потенциал взаимного доверия и взаимопомощи, реализуемый в межличностных отношениях через обязательства и ожидания» (Коулман, 2002: 122).

Среди отечественных исследователей социальный капитал трактуется как включенность в систему отношений, обеспечивающую доступ к ресурсам (Тиханова, 2019: 40), либо как социальные нормы и сети (Полищук, 2011: 47). Мы определяем социальный капитал как сети социальных отношений, характеризующиеся нормами доверия и взаимности.

Сегодня этот концепт не просто становится популярным, но и расширяются его методологические возможности, которые позволяют взглянуть на общество с точки зрения его распределения среди социальных групп и слоев и тем самым описать социальное пространство, а также обратить внимание на территориальное распределение данного ресурса, поскольку его носители имеют определенную привязку к территории своего проживания (Гужавина, 2020: 191).

Сетевая концепция, заложенная М. Моссом, Дж. Хомансом и П. Блау, продолжает оставаться актуальной в теоретическом и в прикладном плане. В отечественной и зарубежной науке, в том числе в трудах таких авторов как: Г. Зиммель, Я.Л. Морено, M. Granovetter, J. A. Barnes,  R. Burt, М. Кастельс, Т.С. Садыгова, Д.А. Губанов, А.Н. Стрельников, В.М. Сазанов, разрабатываются различные аспекты социальных сетей, определяются особенности и выстраиваются механизмы формирования и функционирования сетевых отношений в различных социальных группах.

Важными для анализа в части групповых и социокультурных измерений гражданской активности, значимости институтов гражданского общества в системе социальных взаимоотношений являются труды Дж. Александера (Прочные утопии и гражданский ремонт) (Александер, 2002), Т. И. Макогон (Габитус, идентичность, обусловленность и когерентность в топологике местных сообществ) (Макогон, 2013).

Значительный интерес для нашего исследования представляют работы А. П. Галкина по развитию гражданских структур в России и их влиянию на социальные процессы, Г. М. Заболотной, К. Клеман по социальному капиталу гражданского общества в регионах России, Н. В. Ковалевой, И. В. Мерсияновой, Л. И. Якобсона по мониторингу гражданского общества в России, социологическому анализу развития гражданских структур в регионах России, готовности населения включаться в их деятельность.

Несомненный интерес представляют работы современных зарубежных авторов, посвященные анализу механизмов, форм, методов гражданской активности в системе социальных взаимоотношений. В частности, Andrew D. Davies в работе Civil Society, изучает структуру современного гражданского общества в странах Европы в контексте экономической и культурной глобализации, которая «превратила политическую деятельность в «новые» транснациональные формы» (Davies, 2017).

L. Henry и L. Sundstrom в работе Defining civil society, рассматривают гражданскую активность через призму идеи гражданского общества, которое изучается авторами как особая сфера жизни общества, отделенная «от частного – семьи», а также «корыстного поведения экономической сферы и государства» (Henry, Sundstrom, 2016).

Следует отметить, что идеи гражданской активности рассматриваются зарубежными учеными преимущественно в разрезе идеи гражданского общества. В то же время сама структура активности, ее элементы, ценностные и мотивационные факторы практически не изучены, либо носят фрагментарный, описательный характер.

Исследователи F. L. Pinheiro, F. C. Santos, J. M. Pacheco в работе Linking individual and collective behavior in adaptive social networks (рус: Связь индивидуального и коллективного поведения в адаптивных социальных сетях, 2016) попытались определить основные детерминанты поведения гражданина в части гражданской активности. Однако все ограничилось исключительно описанием связи между индивидуальным (микро) и коллективным (макро) поведением граждан (Pinheiro, Santos, Pacheco, 2016).

На наш взгляд, важной задачей в современных реалиях является анализ ценностных оснований гражданской активности, определение ее места и роли в системе социальных взаимоотношений. Особенно это важно в нестабильной социально-экономической обстановке, обостряющейся пандемией коронавирусной инфекции и последствиями борьбы с ней, в частности, самоизоляцией и карантинными мерами, которые, несомненно, повлияли и процессы человеческого взаимодействия.

С целью изучения места и роли гражданской активности в системе социальных взаимоотношений, а также анализа ценностных оснований гражданской активности и современных тенденций взаимоотношений в обществе коллектив авторов Белгородского государственного национального исследовательского университета при поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 20-011-31451 провел социологическое исследование «Габитус гражданской активности в системе социальных взаимоотношений». Одной из важнейших задач исследования являлось уточнение представления о ценностных основаниях гражданской активности, проведение дифференцированного анализа основных характеристик габитуса гражданской активности носителем которых является индивид-гражданин. Кроме этого, к задачам относилось определение места и роли гражданской активности в современной системе общественных отношений, а также отношений порядка «гражданин-государство».

Обратимся к некоторым результатам этого исследования, в частности, к данным экспертного опроса (N=30). Опрос был проведен в сентябре-октябре 2020 года, в качестве экспертов выступили исследователи, ученые, социологи и политологи, занимающиеся изучением проблем гражданского общества, консолидации, самоорганизации и т. д. (13 чел.); представители (руководители) общественных объединений, некоммерческих организаций, независимых интеллектуальных организаций (7 чел.); представители средств массовой информации (5); государственные и муниципальные служащие (4). Выбор данных категорий экспертов, обусловлен необходимостью объективного, всестороннего взгляда на проблемы гражданской активности, как с теоретической, так и с практической точки зрения. Экспертам было предложено ответить на 21 вопрос анкеты. Вопросы были структурированы по следующим блокам: основные функции и интерпретация гражданской активности в современных условиях; возможности и ограничения гражданской активности; ценностные основания гражданской активности; условия развития гражданской активности, готовность граждан к гражданскому участию; тенденции развития гражданской активности и изменения в системе социальных взаимоотношений.

Научные результаты и дискуссия (Research Results and Discussion). По мнению опрошенных экспертов, гражданская активность –  это необходимый элемент развития социума (93,33%), позволяющий выработать консенсус по основным направлениям развития отдельного населенного пункта, региона и страны в целом (60,00%), а также расширить пространство свободы и индивидуальной самореализации граждан (40,00%). Только два опрошенных эксперта придерживаются «радикальных» взглядов на проблему гражданской активности и убеждены в том, что «современная система управления в России автономна и не нуждается в гражданском участии», а «гражданский активизм в современных условиях не способен повлиять на социально-политическую или социально-экономическую обстановку». Примечательно, что данными экспертами оказались представители СМИ. Можно предположить, что столь радикальная позиция респондентов связана со спецификой работы, в рамках которой им приходиться сталкиваться и описывать скорее негативный, чем позитивный опыт гражданской активности. Этот тезис опрошенные подтвердили, отвечая на вопрос «Приходилось ли Вам, в течение последних двух лет сталкиваться с проявлениями гражданской активности?», где в качестве примера привели неудачный опыт гражданских активистов в решении вопросов местного значения в частности (капитальный ремонт домов, борьба со строительством магазина на придомовой территории и т.д.).

Далее экспертам было предложено оценить, какие факторы в современных условиях оказывают стимулирующее влияние на развитие гражданской активности, а какие, напротив, препятствуют ей. В качестве основных «стартеров» гражданской активности опрошенные выделили: «наличие позитивных примеров, прецедентов самоорганизации населения для решения каких-либо задач» (66,67%); «наличие проблемы, затрагивающей интересы большинства жителей региона, города, поселка и т.д.» (50,00%); «социальную солидарность (взаимопомощь, взаимное уважение и т. д.)» (46,67%); «наличие в обществе единой системы ценностей» (30,00%). Анализируя распределение ответов, следует обратить особое внимание на тот факт, что ценности не выделяются в качестве первостепенного фактора, стимулирующего активность, но входят в первую тройку. Объяснить такое распределение ответов возможно с позиции того, что когерентность ценностей не тождественна гражданскому участию, и не обязывает индивида активно включаться в решение общественных проблем, она, в первую очередь, является основой взаимодействия, базисом, который определяет человеческие взаимодействия во множестве их проявлений. Одним из таких проявлений и является гражданская активность, для реализации которой помимо общности ценностей необходимо четкое осознание общественного интереса  и общественных проблем, а так же наличие механизмов их решений.

Отметим, что факторы, препятствующие гражданской активности, как правило, противоположны «стартерам». К ним эксперты отнесли: «убежденность населения в бесполезности проявления активности» (80,00%); «взаимное недоверие между людьми, между властью и населением» (63,33%); социальную аномию (40,00%) и сильную социальную дифференциацию (26,67%). В качестве оснований для таких ответов респонденты указали результаты современных исследований (в частности представители научного сообщества указали ряд собственных исследований), анализ данных статистики, публикации в СМИ.

Анализируя результаты ответов экспертов, мы считаем необходимым обратить внимание на тот факт, что факторы социально-культурного порядка (единая система ценностей, солидарность, доверие и т.д.), по их мнению, являются одними из основополагающих при включении или не включении индивида в процессы гражданского активизма.

На наш взгляд, существенной проблемой, тормозящей процессы самоорганизации в современном российском обществе, является дефицит консолидирующих ценностей, обостряющийся проблемой социально-экономической дифференциации.

Чтобы сопоставить необходимую (в контексте гражданской активности) и существующую сегодня систему ценностей общества, в рамках исследования мы предложили экспертам определить наиболее важные для функционирования общества ценности и те ценности, которые превалируют в современном обществе. Распределение ответов оказалось весьма тревожным.

Так к наиболее важным для общества эксперты отнесли: ответственность (66,67%); солидарность (53,33%); доверие (46,67%). Такое распределение ответов весьма ожидаемо, так как идея активности предполагает готовность и возможность объединяться с другими людьми для решения общественно значимых задач, что невозможно представить без вышеперечисленных ценностей. В то же время ценности, выделенные в качестве превалирующих в современном обществе, диаметрально противоположны. Так, по мнению респондентов, в обществе преобладают: индивидуализм (83,00%), осторожность и осмотрительность (80,00%), стремление к богатству (43,33%). Разумеется, такие ценности существенно препятствуют включению граждан в социальные взаимосвязи и отношения.

Полученные нами данные подтверждают и результаты общероссийских исследований. Так, например, в 2018 году исследовательская группа «Циркон» (под руководством И. В. Задорина) начала представление первых результатов масштабного проекта «Измерение степени ценностной cолидаризации и уровня общественного доверия в российском обществе»^[2] (N=2520).

Согласно полученным данным, 65,00% россиян считают, что в отношениях с людьми нужно быть осторожными. При этом в том, что людям можно доверять, уверена лишь треть населения (30,00%). Каждый десятый житель страны не способен дать однозначный ответ, что в известной степени формирует потенциал скорее для группы «осторожных».

57,00% респондентов считают, что сегодня в нашей стране больше несогласия и разобщенности. О сплоченности и согласии в так называемом «внешнем круге» – в стране в целом – заявили только 30,00% россиян.

 Что касается ближнего круга – друзей, знакомых, близких – то здесь ситуация противоположна: более половины опрошенных (65,00%) видят в основном согласие и сплоченность в своем ближайшем окружении. О несогласии и разобщенности в данном случае заявил лишь каждый четвертый респондент (24,00%).

Три четверти россиян (75,00%) в той или иной степени готовы объединяться с другими в случае общих интересов. При этом положительный потенциал кооперации (уровень гражданской активности) свойственен почти половине из них –  35,00%. Сомневающихся в своей готовности к объединению в стране значительно меньше –  лишь 13,00%. Категорически не готовы к объединению меньше 2,00%.

Наиболее острые социальные противоречия 45,00% россиян видят между властью и народом. Причем данный показатель значительно вырос в последнее время^[3]. Таким образом, исследование зафиксировало существенные противоречия в процессах ценностной солидаризации (сплоченности, единения).

Похожие результаты получил ФОМ (Фонд Общественное Мнение), согласно опросу граждан, проведенному  фондом в 2019 г. в  53 субъектах РФ (N=1500) 56% наших сограждан утверждают, что изначально относятся к незнакомым людям с недоверием, и лишь потом могут начать им доверять, если знакомый подведёт их или разочарует, 36% россиян потеряют к нему доверие навсегда[4].

Помимо дефицита солидаристких ценностей, негативное влияние на процессы гражданской активности оказывают и иные противоречия социального, идеологического, экономического порядка.

В первую очередь, как считают 70,00% опрошенных экспертов, это существенные различия в доходах (богатые, бедные, средний класс). Такие факторы, как идеологические предпочтения, поколенческие и поселенческие особенности, национальные и религиозные факторы, отмечены экспертами как «умеренно значимые».

 Следует отметить, что проблема дифференциации доходов российского общества стоит очень остро и ухудшается с каждым годом. По неравенству доходов мы относимся к странам с высоким уровнем расслоения (Овчарова, Попова, Рудберг, 2016: 171) и практически не уступаем таким общепризнанно поляризованным обществам, как США или Великобритания. Наиболее авторитетный источник – отчет Credit Suisse за 2019 год – и вовсе помещает Россию на лидирующие позиции в мире по такому показателю, как доля национального богатства, сосредоточенная в руках наиболее обеспеченных граждан (Shorrocks, Davies, Lluberas, 2019).

Исследователи Т. Н. Самсонова и Е. С. Шпуга пишут: «Существующие неравенства, прежде всего в доходах и собственности, пропасть между богатыми и бедными, провоцируют рост социальной напряженности и отчужденности граждан от социальных и политических институтов…экономическое неравенство порождает другие формы неравенства, которые являются факторами дезинтеграции общества и препятствуют осуществлению консолидационных процессов» (Самсонова, Шпуга, 2015: 101).

Д. Ю. Куракин, исследуя процессы неравенства отмечает, что: «Неравенство – наиболее фундаментальная и труднопреодолимая проблема всех развитых и большинства развивающихся стран. Её доминирование усугубляется тем, что она легко встраивается во многие другие социальные проблемы и усиливает их. С точки зрения жизни людей и работы институтов, сглаживание чересчур выраженного неравенства важнее даже экономического роста» (Куракин, 2020: 167). Он же пишет: «Неравенство искажает «социальную гравитацию» групп и отношения между ними, поэтому, чтобы подобные интервенции были эффективными, во многих случаях нужно не просто учитывать это, но ставить проблему неравенства во главу угла… подлинная сила неравенства кроется в том, что оно, выражаясь лишь немного напыщенно, вторгается в человеческую природу и искажает ее, создает непроницаемые, а иногда непреодолимые границы внутри обществ, затрудняющие не только социальную мобильность, но и солидарное понимание базовых истин морали и рациональности, а иногда и простые эмпатию и сочувствие. Именно эта сторона проблемы придает значимость и справедливости экономического распределения благ, и социальным аспектам экономического поведения людей, и другим граням большой проблемы неравенства» (Куракин, 2020: 168).

Оценки экспертов касательно факторов разобщенности подтверждает уже упомянутое нами выше исследование, проведенное исследовательской группой «Циркон». Размежевание между богатыми и бедными – основной раскол, о котором говорят россияне (так считают 40,00% опрошенных).

Каждый четвёртый видит серьезные противоречия между людьми разных политических убеждений (24,00%), а также чиновниками и рядовыми гражданами (23,00%). Совершенно незначительными видятся большинству россиян конфликты между различными национальностями (16,00%) и конфессиями (7,00%). Каждый десятый беспокоится о конфликтах между приезжим и местным населением (13,00%). Трудовые конфликты (между руководителем предприятия и подчиненным) также для большинства россиян не носят острых социальных противоречий (причем это показатель особенно снизился за последнее время). Менее 10,00% населения уверены, что противоречий в стране не существует в принципе.

Несомненно, неравенство по уровню доходов может существенно усложнять и оказывать негативное влияние на практики социального взаимодействия, однако, на наш взгляд оно не является ключевым в процессах социальной кооперации. Так, граждане, проживающие весьма сегрегированно по уровню доходов, в разных районах городов, могут образовывать местные сообщества по различным основаниям: по одинаковому уровню доходов; по схожим ценностям и интересам; на основании локальной идентичности (выражающейся в осознанном чувстве принадлежности к территории и сообществу); по проектам местного самоуправления.

Оценивая современное состояние практик гражданской активности, эксперты отметили, что существующая сегодня ценностная система общества стимулирует гражданскую активность лишь в исключительных случаях (63,33%). Кроме того, усугубляется ситуация неготовностью граждан к гражданскому активизму (63,33%). Отметим, что неготовность выражается еще и в отсутствии интереса к активности как таковой так например, по данным мониторингового опроса о жизненных ценностях россиян проведенного ВЦИОМ в 2020 году, для более половины граждан 53,00 скорее не важны участие в общественной и политической жизни[5].

Таким образом, сегодня, для того, чтобы граждане включались в решение общественных проблем и задач, как правило, необходимо наличие серьезной проблемы, затрагивающей интересы большинства жителей.

Кроме того, существующие сегодня практики гражданской активности осуществляются преимущественно в сфере добровольчества и волонтерства, протестной активности, и редко – в рамках реализации различных форм участия граждан в местном самоуправлении. Этот тезис подтверждают примеры практик активности, с которыми приходилось сталкиваться за последние два года опрошенным экспертам (46,67%). Они отмечают такие практики как «разнообразные волонтерские акции и мероприятия, благотворительные акции, протестные акции в период выборов», «помощь бездомным животным, благоустройство территории», «волонтёрская деятельность во время пандемии COVID-19», «территориальное общественное самоуправление», «сходы граждан».

Фактически сегодня единственным стимулятором развития гражданской активности становится наличие «внешней» угрозы-проблемы, существенно влияющей на жизнедеятельность людей. Одной из таких проблем в начале 2020 года стал коронавирус (в настоящее время данный фактор уже можно рассматривать как постоянный фактор внешней среды). В условиях пандемии существенно обострился запрос на проекты в сфере взаимопомощи (62,07%), вследствие чего произошел значительный скачок активности в сфере волонтерской деятельности.

Однако рост волонтерских практик нельзя рассматривать исключительно как реакцию на «угрозу» пандемии. Стоит заметить, что с 2018 года волонтерство и добровольчество широко поддерживается государством и развивается «сверху», в частности внесены изменения ряд законопроектов (Федеральный закон от 05.02.2018 г. № 15-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам добровольчества (волонтерства)») закрепивших понятие и статус «добровольца», основные принципы и задачи волонтерской деятельности, разграничены полномочия федеральных, региональных органов государственной власти и органов местного самоуправления в сфере добровольчества.

После объявления 2019 года годом волонтера, государственная поддержка данной сферы общественной жизни приобрела еще более масштабный характер, сформирована инфраструктура развития добровольчества (информационные порталы, ресурсные центры во всех регионах и большинстве муниципальных образований, образовательные площадки[6]), ведется активная финансовая поддержка данной деятельности (гранты, налоговые льготы и т.д.).

Разумеется, такая широкомасштабная поддержка волонтерства дает и свои плоды в виде повышения активности в данной сфере, что в свою очередь нельзя сказать об инициативах, идущих «снизу».

По мнению 63,33% экспертов, пандемия повлияла на «возникновение новых способов самоорганизации, новых сообществ». Кроме того, в сложившихся условиях ввиду усиления разобщенности (в первую очередь как результата самоизоляции), общение людей перетекло в виртуальные формы (76,67%), а социальные сети и иные онлайн-сервисы стали площадками для диалога и консолидации.

В тоже время, данные формы самоорганизации еще не успели приобрести системный и устойчивый характер и заметно повлиять на общую картину гражданской активности в Белгородской области и России в целом. По мнению экспертов, за последний год уровень гражданской активности незначительно вырос: так считают 41,00% опрошенных, еще столько же экспертов и вовсе отметили, что в плане гражданского активизма ничего не изменилось.

Заключение (Conclusions). Анализ теоретических и методологических основ изучаемого процесса, а также результатов авторского исследования и иных исследований по аналогичной тематике позволяет нам сделать ряд выводов.

Консолидация общественных сил и активистского настроения социума, формирование гражданского единства и гражданского самосознания необходимы для развития российского общества. Гражданская активная позиция, прежде всего, воплощается в осознанных, мотивируемых и организованных действиях каждого из участников социальных взаимодействий. Гражданская активность берет свое начало на уровне осознания индивидуумом важности включения в процесс гражданской интеграции. В настоящее время, ситуация с реализацией общественных интеракций в рамках гражданской активности является сложным и противоречивым процессом, характеризующимся с одной стороны, наличием в обществе уже устоявшегося запроса на социальную солидарность и взаимопомощь, с другой, ростом недоверия (как межличностного, так и институционального), повышением тревожности и усложнением социально-экономической конъюнктуры.

Важной задачей в современных реалиях является анализ ценностных оснований гражданской активности, определение ее места и роли в системе социальных взаимоотношений. Анализ результатов экспертного исследования позволяет нам выделить необходимые этапы процесса гражданской активности. Для его реализации необходимо, во-первых, наличие механизмов и процедур включения граждан в решение общественно-значимых вопросов (что выражается в появлении позитивных примеров самоорганизации и активности). Во-вторых-наличие существенной проблемы, затрагивающей интересы большей части граждан. В-третьих-наличие солидаристких ценностей (доверия, взаимной ответственности, поддержки и т.д.) которые позволяют вступать в социальные взаимоотношения с другими людьми. В-четвертых-наличие в обществе единой системы ценностей, которая обеспечивает консенсус по основным направлениям развития страны, региона, или отдельного муниципального образования.

Сегодня детерминирующим фактором отношений в обществе становится социальная разобщенность, выражающаяся в дефиците солидаристских ценностей (доверия, взаимопомощи, социальной ответственности и т.д.). Исследование позволило определить доминирование в обществе индивидуалистских ценностей, а также осторожности и осмотрительности по отношению к людям. Разумеется, такие ценности существенно препятствуют включению граждан в социальные взаимосвязи и отношения. Усложняют ситуацию иные противоречия социального, идеологического, экономического порядка, в первую очередь-экономическая дифференциация. Размежевание между богатыми и бедными-основной раскол, о котором говорят эксперты. В тоже время, неравенство существенно влияет на качество и ценность жизни, и даже не столько на ее материальную составляющую, сколько на социальную, на способность людей управлять своей жизнью и менять ее к лучшему, на связность общества, на возможности и препятствия для формирования единой ценностной системы, позволяющей вырабатывать консенсус по основным направлениям развития общества, а также когнитивный консенсус, позволяющий включаться в социальные связи и отношения для решения общих проблем.

В современных условиях единственным стимулятором развития гражданской активности становится наличие «внешней» угрозы, которая бы существенно влияла на жизнедеятельность людей. Кроме того, существующие сегодня практики гражданской активности осуществляются преимущественно в сфере добровольчества и волонтерства, протестной активности, редко-в рамках реализации различных форм участия граждан в местном самоуправлении. Сложившаяся сегодня ценностная система общества существенно ограничивает практики коллективного действия и не позволяет расширять формы и виды гражданской активности.