Введение (Introduction). Актуальность проблемы. Не смотря на предпринимаемые меры по сохранению историко-культурного наследия положение в регионах России далеко от удовлетворительного. Изменения в архитектурной и градостроительной сферах деятельности, произошедшие в последнее десятилетие в Российской Федерации, существенным образом затрудняют получение необходимой информации о ситуации в исторических городах отдельных регионов для разработки мер методологического характера в сфере регулирования сохранения историко-культурного наследия (далее по тексту ИКН). Современный город до сих пор зачастую живет и трансформируется по законам и принципам структурного подхода к градостроительству. Планируя городскую среду, ответственные органы оперируют среднестатистическими, а порой предполагаемыми данными и показателями, что не может не наложить отпечаток на результаты их деятельности (Социология управления 2010, Социология управления 2015).

Андре Моруа отмечал: «как важно сохранять в настоящем довольно большую долю прошлого. Нация не может начать с нуля, отказавшись от всего, что построили предыдущие поколения. Долговечные символы преемственности – архитектурные памятники…. Долговечность установления – залог его силы… старайтесь по возможности уважать традиции. Если Вы их отмените, Вам придется создавать другие, а будут ли они лучше?» (Моруа, 1983: 345).

Японский мыслитель Нисид Китаро, разработавший теорию места, говорил о корневом месте, где творится человеческое сознание и формируется само ощущение места, чувство привязанности человека к своему «месту на земле» (цит. по Феномен культурного пространства, 2005: 137).

Г. Йонас отмечает, что, прогресс существует во многих сферах «да вот только… за это приходится платить. С каждым преобразованием оказывается утраченным что-то ценное, … цена цивилизации в человеческой и животной сферах высока и с дальнейшим прогрессом она только возрастает» (Йонас 2004: 276).

Сохранение культурных ценностей свидетельствует о высокой значимости, которая придается в общественном сознании культурному наследию, как достоянию, обеспечивающему сохранение общества, как базе и важнейшему принципу решений многих острейших проблем современной духовной жизни с учетом отбора и интерпретации классических ценностей, отвечающих запросам современности. Только опираясь на наследие, приумножая его, общество способно культурно обогатить и себя, и мировую цивилизацию (Alexander, 1977, Castells, 1989).

Историко-культурное наследие играет огромную роль в формировании культурного пространства. Человек, который вырос во царских палатах или аббатском замке, будет иметь иные ценностные представления, чем человек, который вырос в хижине. На протяжении многих веков ореол места прочно вплетается в процесс формирования культуры и неразрывно связывается с психологическими особенностями личности. Каждая личность с рождения и до смерти существует в определенном историко-архитектурном окружении, и оно является значимом фактором, которое дает объяснение многим социальным, историческим, психологическим, культурным и прочим моментам.

Прошлая политика России по сохранению культурного наследия, несмотря на создание государственных и общественных органов охраны памятников, оказалась мало эффективной. В государственных документах осуждается пассивное пренебрежительное отношение к культурно-историческим ценностям, а реальная потребность в реставрационных работах обеспечивается недостаточно (Арнольдова, 2003: 14-19). В то же время многие ученые и философы духовный расцвет общества связывают с историко-культурным наследием, и не только с его защитой и сохранением, но главное, с его творческим восприятием и использованием во имя идеалов, необходимых для движения к будущему.

«Историко-культурное наследие – неотъемлемое составляющее общества – выступает из фундаментальных культурных явлений, представляющих не застывшие архивные ценности и склад древностей, а живое культурное пространство, питающее и вдохновляющее живущие поколения, дарящее удивительное богатство духовных ценностей, столь необходимых человеку» (Арнольдова, 2003: 25).

Научной проблемой для нас является сложившиеся противоречие, с одной стороны существующих высоких оценок значимости сохранения историко-культурно наследия и использование его, как потенциала для развития региона, со стороны научного сообщества (архитекторов, градостроителей, урбанистов, социологов и пр.), большой интерес среднего и малого бизнеса к этому вопросу, а с другой, отсутствие механизма реализации эффективного управления сохранением ИКН на региональном уровне (Тихонов, 2007).

Цель нашей работы показать значимость разработки и использования отдельных технологий управления сохранением ИКН с учетом социокультурных-особенностей региона и уровня его модернизации.

Методологияиметоды (Methodology and methods). Исследование, на материалы которого мы будем опираться в дальнейшем, проводилось Центром социологии управления и социальных технологий ФНИСЦ РАН методом анкетирования в 2015-2016 году в 12 регионах, было собрано всего 5452 полевых документа (анкета).

Выборка квотная, пропорциональная весу групп на пересечении признаков «пол» * «возраст» * «образование» в генеральной совокупности этих групп по переписи населения страны (Россия: реформирование властно-управленческой вертикали 2017).

При анализе оценок населения состояния историко-культурного наследия и деятельности власти в области управления сохранением ИКН в разрезе регионов в нашем исследовании использовалась их группировка по четырём уровням: первая группа – низкий уровень развития (Дагестан, Калмыкия, Смоленская область), вторая – ниже среднего уровня развития (Башкортостан, Омская область, Саха-Якутия), третья – средний уровень развития (Амурская, Белгородская, Вологодская области), четвёртая – высокий уровень развития (Московская, Нижегородская, Свердловская области).

При отборе регионов научная группа пользовалась методикой определения уровней модернизации в её адаптированном Н.И. Лапиным и его коллегами для России виде, в котором определяются шесть уровней модернизированности российских регионов (в порядке возрастания): 1) отстающий, 2) предварительно развитый, 3) ниже срединного, 4) срединный, 5) выше срединного, 6) высокий (Атлас модернизации, 2016).

Научные результаты и дискуссия (Research results and discussion). Как уже было отмечено ранее, состояние историко-культурного наследия является значимым аспектом, характеризующим качество управления на региональном уровне. ИКН является социально-культурным ресурсом, грамотное использование которого позволяет не только привлекать финансовые потоки в регион за счет туристической деятельности, но и формировать коммуникативные смыслы, объединяющие население.

Наше исследование показало, что в целом (независимо от региона) женщины склонны оценивать состояние охраны памятников культуры, истории лучше, чем мужчины, в их ответах чаще фигурируют оценки отлично и хорошо, удовлетворительно, мужчины чаще ставят оценки довольно плохо и очень плохо. Чаще оценку очень плохо ставят респонденты с неполным средним, средним общим и общим специальным образованием, чем респонденты с неполным высшим и высшим. Уровень достатка респондента также имеет значение при оценках состояния сохранения памятников культуры и истории, прослеживается взаимосвязь, материально обеспеченные жители лучше оценивают состояние дел в данной области, материально необеспеченные значительно хуже. Респонденты, демонстрирующие низкий уровень включенности в информационные каналы (реже читающие газеты, просматривающие ТВ, пользующиеся интернетом), чаще ставят оценки довольно плохо и очень плохо состоянию дел с сохранением историко-культурного наследия, чем респонденты, демонстрирующие средний и высокий уровни включенности в информационную среду.

В ходе исследования мы получили два показателя непосредственно характеризующих ситуацию с историко-культурным наследием в регионах. Первый показатель – это оценка состояния дел в области сохранения историко-культурного наследия в регионе, второй показатель ‑ это оценка того, насколько органы власти эффективно руководят решением проблемы сохранения историко-культурного наследия. Чтобы упростить сравнительный анализ, мы объединили ответы респондентов, давших ответ отлично и хорошо и ответы респондентов, оценивших состояние проблемы довольно плохо и плохо (таблица 1 и таблица 2).

Данные показатели существенно отличаются в зависимости от региона. Сначала рассмотрим, как оценивают граждане состояние дел в области сохранения историко-культурного наследия в регионах с высоким уровнем модернизации.

По мнению большинства граждан Свердловской области, ситуация с сохранением историко-культурного наследия в регионе хорошая, так считают 63,6%, удовлетворительно ситуацию оценивает 25,7% и плохо 10,7%.

55,0% участников опроса считают, что органы власти руководят решением проблем в области сохранения историко-культурного наследия хорошо, 32,0% оценивают их действия удовлетворительно, а 13,0% плохо.

В Московской области граждан, оценивающих состояние проблемы хорошо 56,6%, удовлетворительно – 30,9%, а плохо – 12,6%. Деятельность органов власти жители московской области оценили чуть хуже, чем положение дел с проблемой, хорошо поставили - 54,6%, удовлетворительно – 30,4%, плохо – 15,0%.

В Нижегородской области состояние дел в области сохранения историко-культурного наследия оценили хорошо 59,3%, удовлетворительно – 30,9%, плохо – 9,2%. Деятельность органов власти была оценена чуть хуже, как и в других регионах с высоким уровнем модернизации, оценку хорошо поставили 52,7%, удовлетворительно – 37,3%, плохо – 10,0%.

В целом все регионы, который мы условно отнесли к высокому уровню модернизации имеют средние показатели по параметру оценки проблемы сохранения историко-культурного наследия и деятельности органов управления в решении данной проблемы.

В регионах, которые мы условно отнесли к среднему уровню модернизации проблема сохранения историко-культурного наследия обстоит следующим образом.

В Республике Башкортостан большее число граждан дало высокие оценки состоянию историко-культурного наследия (73,9%) среди всех изученных регионов, 21,1% населения поставило оценку удовлетворительно и 5% плохо. Оценки деятельности органов власти также оценивались значительно выше, чем в других регионах, хорошо – 66,7%, удовлетворительно – 21,1%, плохо – 5,0%. Таким образом, республика Башкортостан лидирует по данному показателю, разделяя первенство с Белгородской областью.

А вот в двух других регионах со средним уровнем модернизации ситуация с историко-культурным наследием обстоит намного хуже. Омская область имеет худшие показатели по данному параметру среди всех изученных регионов, 46,6% населения считают, что ситуация хорошая, 34,9% − удовлетворительная, а 18,5% дают оценку плохо. Еще ниже оценки дают участники опроса в Омском области деятельности органов власти по сохранению памятников культуры и истории. Хорошо поставили 37,1, удовлетворительно – 39,1%, а плохо 18,5%.

Примерно такая же ситуация и в республике Саха (Якутия). Оценку хорошо состоянию проблемы поставили – 48,8%, удовлетворительно – 39,2, плохо – 12%. Органам власти за деятельность в данной области поставили хорошо – 48,9%, удовлетворительно – 39,1, плохо – 14,0%.

Оценки проблемы сохранения памятников культуры и истории в регионах с средним уровнем модернизации получили сильный разброс. Один регион оказался лидером по данному параметру, а два других региона оказались аутсайдерами.

В регионах, которые мы отнесли к уровню модернизации ниже среднего ситуация с сохранением историко-культурного оценивается достаточно высоко. В Белгородской и Вологодской областях жители высоко оценили, как состояние данной проблемы, так и работу органов власти в данной области (таблица 1 и таблица 2). В Амурской области показатели средние.

Среди регионов, которые мы условно отнесли к низкому уровню модернизации ситуация обстоит лучше в Смоленской области и хуже в республиках Дагестан и Калмыкия (таблица 1 и таблица 2). На наш взгляд, нехватка ресурсов сказалась и на дефиците вложений в сферу историко-культурного наследия.

Подводя итог, мы можем выделить три региона, занявшие лидирующие позиции по сохранению памятников культуры и истории – республику Башкортостан, Белгородскую и Вологодскую область. За ним следуют пять регионов, занявшие средние позиции – Свердловская, Амурская, Нижегородская, Московская и Смоленская области и замыкают рейтинг четыре региона – республики Дагестан, Калмыкия, Саха (Якутия) и Омская область.

Проанализировав ситуацию с состоянием историко-культурно наследия в регионах, мы можем сделать следующие выводы: во-первых, оценка населением ситуации с сохранением историко-культурного наследия в регионе не зависит от уровня модернизации региона. Так, более высокие оценки по данному показателю дали жители регионов с средним и ниже среднего уровнем модернизации. Во-вторых, безусловно, регионы с богатым наследием Вологодская и Белгородская области имеют преимущества перед Омской и Амурской областями. Но, например, если смотреть показатели Нижегородской, Смоленской областей, республики Калмыкия, также богатых с культурной и исторической точки зрения, то мы видим серьезные упущения в данном вопросе у руководства этих региона. Поэтому мы не можем настаивать на прямой связи между богатым историческим наследием региона и высокими оценками респондентами его состояния и управления им органами власти. В-третьих, во всех регионах просматривается тенденция, понижения оценок, когда в вопросе, после оценки состояния историко-культурного наследия предлагается оценить качество управления историко-культурным наследием, респонденты склонны давать оценки ниже (см. таблица 1 и таблица 2). Получается, что даже в тех регионах, где дела с данной проблемой обстоят отлично и хорошо, жители склонны занижать оценки, когда речь идет о проблемах управления (Россия: реформирование властно-управленческой вертикали 2017).

Принцип социального участия. Еще в начале ХХ века в среде архитекторов-градостроителей в ряде западных стран соблюдался принцип социального участия, в основе которого лежит право населения на участие в формировании городской среды. Эта концепция получила развитие в 60-е годы на Западе, в связи с преодолением порочной, как считали многие, практики планирования городского развития, когда интересы потребителя не учитывались, а архитектурно-градостроительные проекты создавались, исходя из «утопического представления о рациональном городе, обитатели которого не живут естественной жизнью, а «реализуют четко разведенные функции»» (Дридзе, 1994: 131). В России же долгое время основной концепцией была (альтернативная принципу социального участия) концепция «соцрасселения», предполагающая существование города «при промышленности», а последующая этому урбанизация привела к растрате практически всех жизненных ресурсов человека.

Главная роль в разработке так называемой «доктрины социального участия» отводится социальным наукам. В ее основе лежит право населения участвовать в формировании городской среды на основе реализации принципа двухстороннего информирования. Специалисты знакомят горожан с разрабатываемыми ими проектами, а горожане, в свою очередь, ставят перед специалистами проблемы, вытекающие из их запросов и условий жизни. Фактически это означает переход от функционального подхода к развитию территории к так называемому «средовому подходу» (Дридзе, 1994: 137).

При таком подходе меняется статус рядового гражданина, он перестает быть объектом решения, вырабатываемого чиновниками и специалистами, и становится субъектом, который имеет свои интересы и права, обоснованные требования к характеру перемен.

Цели социального участия делятся на два класса:

- участие в обсуждении программ обновления и составляющих ее проектов на протяжении их реализации. Это способствует становлению конструктивного диалога между локальными властями и жителями, позволяет им лучше понять позиции и трудности друг друга;

 - прямое участие жителей в социокультурных изменениях, образовании собственных локальных общностей (Дридзе, 1994).

Чтобы реализовать принцип социального участия в управлении сохранением ИКН в современных условиях необходима технология, в основание которой могут быть положены принципы технологии прогнозного социального проектирования (разработанные научным коллективом под рук. Т. М. Дридзе), адаптированные для данной предметной области.

Технология прогнозного социального проектирования (основы социокультурного проектирования). Люди как живой организм постоянно поддерживают обмен со средой, поэтому любой противоестественный план сохранения историко-культурного наследия и использование его в развитии города должен предваряться глубокими экологическими и социально-диагностическими исследованиями. Проблема выживания и воспроизводства физически, психически и нравственно здорового человека в городской среде стоит по-прежнему очень остро.

Социальная диагностика, которая применяется в прогнозном социокультурном проектировании обладает своей спецификой. Она носит комплексный междисциплинарный характер и базируется на приоритетах общественного развития, которые лежат в основе гражданского общества.

«Соответственно, в центре внимания специалистов по прогнозному социокультурному проектированию оказываются, с одной стороны, психологические состояния и жизненные стратегии людей, разрешающих проблемные ситуации с помощью собственных жизненных ресурсов, а с другой «встречные потоки сознания» и институционально подкрепляемые стратегии лиц, принимающих управленческие решения (профессионалов, должностных лиц, инвесторов, других социальных субъектов), являющихся держателями общественных (государственных, территориальных и т.п.) или частных ресурсов» (Дридзе, 1994: 138).

Проективная (или проектная) деятельность относится к разряду инновационной, творческой деятельности, она предполагает преобразование социокультурной реальности и строится на базе соответствующей технологии, которую возможно унифицировать, освоить и усовершенствовать.

Социальное проектирование требует соблюдения определенных условий, а именно, необходимо учитывать, что наряду с наиболее вероятной тенденцией развития социально-культурных процессов существует наименее вероятная, но возможная тенденция развития; в социально-культурных объектах обычно имеется запас внутренних ресурсов, которые могут быть мобилизованы для решения данной задачи; социально-культурным структурам присуще испытывать значительные деформации, что может быть использовано для реализации предпочитаемого варианта будущего развития; перспективные цели родственные по содержанию могут быть заменены одна другой; одна и та же цель может быть реализована различными средствами; изменение в одном компоненте социокультурной системы может привести к изменению других; вторичные изменения по средствам обратной связи могут воздействовать на исходный компонент, изменяя его, поэтому необходимо учитывать характер направленности прямых и обратных связей.

При проектировании социально-культурных объектов очень важно учитывать субъективные факторы, которые предполагают специфику проектирования. К ним относятся:

- противоречивость социокультурного объекта;

- многовекторность развития социокультурного объекта;

- невозможность описания социокультурного объекта конечным числом терминов;

- многофакторность функционирования социокультурного объекта;

- наличие множества субъективных составляющих, определяющих соотношение предполпгаемого и реального в развитии социокультурного объекта;

- факторы, определяющие разные критерии оценки зрелости развития социокультурного объекта (Долженкова, 2005: 15).

Важнейшим структурным элементом технологии проектирования является исследовательская деятельность, поскольку проектировщик должен, во-первых, знать, видеть реальные проблемы функционирования той или иной объектной области; во-вторых, иметь представление о идеальном состоянии целого и способах его поддержки. Доминирующим методологическим принципом здесь является системный сбор информации о проблемном поле проектирования и создание комплекса информационно-ресурсного обеспечения проекта.

Для этого необходимо последовательно осуществить следующие действия:

- точно определить области проектной деятельности (или приоритетные направления социально-культурного проектирования) и четко определить аудиторию проекта (социальную категорию или общность людей – носителей проблемы);

- квалифицированно разработать содержательную часть программы, т.е. сформулировать цели и задачи, определить виды социально-культурной деятельности, которые в рамках проекта рассматриваются в качестве средства решения проблем;

- определить социальные силы, заинтересованные в реализации проекта (силы поддержки, потенциальных и реальных партнеров, источники финансирования) (Дридзе, 1994; Долженкова, 2005).

Заключение (Conclusions). Управление историко-культурным наследием – это непрерывный процесс. Пятнадцатилетний опыт изучения данного процесса Центром социологии управления и социальных технологий ФНИСЦ РАН позволяет сказать, что система управления, к сожалению, до сих пор не выверена и не настроена, как с точки зрения законодательства, так и в процессуальном аспекте на положительный результат. Нет четких границ ответственности заинтересованных сторон. Участие населения, как непосредственно заинтересованного субъекта в развитии города, региона, государства сознательно и планомерно ограничивается или даже блокируется.

Практически единственная возможность применять мировой опыт в восстановлении, эффективном управлении, а также успешном использовании объектов культурного наследия не только на благо самого памятника, но и для территориальной единицы, в которой этот объект расположен – это, прежде всего, приватизация памятника бизнес-энтузиастами, финансово состоявшимися и не имеющими цели получить от данного объекта серьезной коммерческой выгоды (Hillier, Vaughan 2006; Jeffres, Bracken, Jian, Casey 2009). Связано это, в первую очередь, со сложнейшим и неповоротливым регламентом проведения любых работ по сохранению или реставрации объектов, а также огромной административной надстройкой в лице контролирующих деятельность профильных ведомств и организаций.

В итоге основная деятельность системы управления ИКН сводится к карательно-контролирующим мероприятиям, вместо создания максимально прозрачных и привлекательных условий для малого и среднего бизнеса. По оценкам ряда экспертов государство в состоянии финансировать реставрацию объектов ИКН не более чем на 15% от совокупного необходимого объема на основании зарубежного опыта. Между тем, памятники культуры объективно выступают конкурентным преимуществом в разрезе социокультурной модернизации регионов и, по логике вещей, регионам не имеющим сильной промышленности следовало бы сосредоточиться на создании системы защищающей интересы инвесторов и увязывающей их с интересами местных жителей. Сделать это возможно используя комплекс мер, с одной стороны, организуя постоянный мониторинг запросов населения на те или иные виды коммерческой/ социокультурной и иной деятельности в конкретной точке города/населенного пункта, предоставляя эти данные в открытых источниках, с другой стороны, реализуя технологию социального участия всех заинтересованных сторон в управлении сохранением ИКТ.