Введение(Introduction). Исследовательская работа ведется в рамках выполнения научно-исследовательских работ по проведению оценки уровня информированности мигрантов, проживающих на территории Московской области, по вопросам ВИЧ-инфекции и классификации результатов итоговых наблюдений.

Появление вируса COVID-19 и жизнь мирового сообщества на протяжении двух лет в условиях пандемии подчеркнули важность информированности людей в вопросах здоровьесберегающего и ответственного социального поведения в отношении себя самого и своего социального окружения.

Поскольку пандемия COVID-19 почти вытеснила из информационной повестки ВИЧ-инфекцию, находившуюся до 2020 года на вершине рейтинга инфекций, к которым было приковано внимание человечества, напоминание о том, что ВИЧ-инфекция не стала менее серьезным или менее распространенным заболеванием, представляется весьма актуальным. Как и при любом инфекционном заболевании, первичная профилактика является основным мероприятием по снижению заболеваемости ВИЧ-инфекцией. Какого рода информация, доведенная до населения, является основополагающей?

1. Что это за инфекция и что нужно сделать, чтобы не заболеть.
2. Как понять, что инфицирование все же произошло.
3. Что делать дальше, куда обращаться.

Что касается Московской области, то с целью информирования населения о первом и третьем положениях в регионе с 2014 года проводятся ежегодные профилактические кампании под общим названием «Новое поколение без ВИЧ». Задачи кампании:

- привлечь внимание населения Московской области к проблеме ВИЧ-инфекции;

- мотивировать население Московской области к обследованию на ВИЧ и своевременное обращение за медицинской помощью.

С 2017 года в рамках этой же кампании, уязвимые к ВИЧ-инфекции группы населения (потребители инъекционных наркотиков, работники коммерческого секса, лица без определенного места жительства), обследуются на ВИЧ-инфекцию. Все население Московской области имеет возможность обследоваться на ВИЧ-инфекцию в кабинетах добровольного (в том числе анонимного) обследования на ВИЧ-инфекцию (таких кабинетов в регионе 46) или у районного специалиста по ВИЧ-инфекции (такой специалист есть в каждом городском округе).

Ежегодно с 2017 года среди ключевых групп населения проводятся мероприятия в рамках Государственных контрактов с привлечением СОНКО. Среди ключевых групп населения проводятся: анкетирование (определение уровня информированности), тестирование на ВИЧ (экспресс-тестирование), консультирование (в т.ч. по вопросам безопасного поведения), в случае выявления ВИЧ-инфекции – социальное сопровождение для диспансерного наблюдения и лечения (таблица 1).

Таблица 1

Охват представителей ключевых групп в 2017-2020гг.

Table 1

Coverage of representatives of key groups in 2017-2020

Представители ключевых групп были обеспечены информационными материалами, средствами защиты и дезинфицирующими средствами.Все мероприятия, проводимые в Московской области, направлены на снижение дискриминации и стигматизации ВИЧ-инфицированных граждан, а также на повышение уровня информированности населения о ВИЧ-инфекции, и на этой основе на сдерживание распространения ВИЧ-инфекции.Таким образом, с определенной долей вероятности можно сказать, что практически любой взрослый житель Московской области в той или иной мере имел возможность ознакомиться с правилами безопасного в отношении ВИЧ-инфекции поведения и необходимостью тестирования на ВИЧ.

Помимо профилактической кампании значительную роль в снижении заболеваемости ВИЧ-инфекцией играет раннее выявление заболевания и немедленное начало антиретровирусной терапии. Таким образом можно добиться исключения пациента как источника инфекции из эпидемиологического процесса. Влияние антиретровирусного лечения заключается в увеличении качества и продолжительности жизни пациента с ВИЧ-инфекцией, но вместе с тем, при отсутствии вируса в крови, которое достигается антиретровирусной терапией, пациент становится безопасным для окружающих. По состоянию на 31.12.2021 года в Московской области антиретровирусную терапию получают 32652 пациента с ВИЧ-инфекцией из 40019, имеющих диагноз.

Если проанализировать динамику взятия на лечение по годам, то видно, что наибольшее число впервые взятых на лечение пациентов с ВИЧ-инфекцией было взято в 2016 году. Каким образом такой комплекс мер повлиял на эпидемический процесс ВИЧ-инфекции в Московской области? Каких показателей удалось добиться в регионе, который на пике эпидемии, в 1999-2000 годах был самым неблагополучным по заболеваемости ВИЧ-инфекцией и самым высокопораженным? В 2000 году заболеваемость ВИЧ-инфекцией по Московской области была в 2,5 раза выше, чем в настоящее время, и являлась самой высокой в Российской Федерации (таблица 2).

Таблица 2

Количество, доля и прирост пациентов, взятых на лечение с 2014 года по 2021 год

Table 2

Number, share and growth of patients taken for treatment from 2014 to 2021

Первый случай ВИЧ-инфекции был выявлен в Московской области в 1988 году. За период с 1988 по 1998 год было зарегистрировано 317 ВИЧ-инфицированных жителей Московской области. Резкий прирост числа новых случаев ВИЧ-инфекции (в 32 раза) произошел в 1999 г., когда за год было выявлено 4619 новых случаев заражения ВИЧ. Вспышка произошла в связи с распространением внутривенных наркотиков. На 2000 г. пришелся пик заболеваемости – было зарегистрировано ещё 5694 случая ВИЧ-инфекции (рост на 23%), в 2001 г. было зарегистрировано еще 4438 случаев ВИЧ-инфекции. Таких значительных показателей новых случаев ВИЧ-инфекции в дальнейшем в Московской области не регистрировалось. Вместе с тем, начиная с 2013, года наметилась тенденция к росту числа новых случаев ВИЧ-инфекции, которая достигла своего пика в 2017 году.

Рисунок 1. Ежегодно регистрируемые случаи ВИЧ-инфекции (1988-2021 гг.)

Figure 1. Annual reported HIV infections (1988-2021)

Рисунок 2. Заболеваемость ВИЧ-инфекцией (количество случаев на 100 000 населения)

Figurine 2. Incidence of HIV infection (number of cases per 100,000 population)

За 2021 год в Московской области зарегистрировано 2652 новых случаев ВИЧ-инфекции. Показатель заболеваемости составил 34,4 случаев на 100000 населения. За 2020 год – 2857 новых случаев ВИЧ-инфекции. Показатель заболеваемости составил 37,1 случаев на 100 тыс. населения. По итогам 2021 года зарегистрировано снижение заболеваемости на 7,3%.

Таблица 3

Сравнение показателей заболеваемости с предыдущими периодами

Table 3

Comparison of incidence rates with previous periods

Характерно, что те городские округа Московской области, которые с начала эпидемии были традиционно неблагополучными по ежегодному приросту новых случаев ВИЧ-инфекции и в 2017 году, в период подъема заболеваемости, имели показатели заболеваемости в 1,6-2 раза выше, чем по региону в целом, начиная с 2018 года имеют стойкую тенденцию к снижению заболеваемости ВИЧ-инфекцией (таблица 4).

Таблица 4

Распределение заболеваемости по муниципальным образованиям Московской области

Table 4

Distribution of morbidity by municipalities of the Moscow region

Но возвращаясь к актуальности проблемы, необходимо отметить, что мигранты в силу законодательства являются особой категорией граждан, которые, безусловно, влияют на эпидемический процесс ВИЧ-инфекции, но возможности влияния на этот мощнейший фактор ограничены. По данным ежегодной формы статистического наблюдения № 4 выявляемость в группе мигрантов ежегодно растет, так на конец 2021 года она составила 1,41 на 1000 обследованных, что в 2 раза превышает показатели 2019-2020 года.

И это только среди мигрантов, официально оформляющих трудоустройство. Оценить заболеваемость в группе нелегальных мигрантов невозможно.

У государства нет возможности обследовать иностранных граждан бесплатно, при выявлении ВИЧ-инфекции нет возможности бесплатно лечить ВИЧ-инфекцию. Возможна лишь депортация. Поэтому в добровольном обследовании сами мигранты не заинтересованы, и при любой возможности избежать этой процедуры – так и происходит. При этом поведенческие особенности – «мужской» характер миграционных процессов и длительное пребывание вне семьи являются причиной беспорядочных половых связей. Кроме того, очень низка вероятность того, что информационные кампании могли повлиять на повышение уровня информированности в отношении ВИЧ-инфекции у мигрантов ввиду их образа жизни, языкового барьера, а также учитывая интенсивную возвратную миграцию (иностранные граждане, получившие информацию о ВИЧ-инфекции, например, в 2020 г., могли покинуть страну в 2021 г.).

Итак, иностранные трудовые мигранты представляют собой «особенную группу», распространенность ВИЧ-инфекции внутри которой сложно оценить, с рискованным в отношении ВИЧ-инфекции поведением, с отсутствием широкого низкопорогового доступа к тестированию на ВИЧ-инфекцию.

Вот почему очень важно понимать, с каким уровнем информированности о профилактике ВИЧ-инфекции и безопасном поведении, в том числе при установленном диагнозе ВИЧ-инфекция прибывают в Россию, и, в частности, в Московскую область, иностранные граждане.

В качестве теоретической основы для исследования информированности населения о ВИЧ/СПИД широко используется так называемая гипотеза разрыва в знаниях (knowledgegap hypothesis). Авторы гипотезы, Филип Тиченор, Джордж Донохью и Клариса Олиен, определяют ее следующим образом: «По мере увеличения притока массовой информации в социальную систему, группы населения с более высоким социально-экономическим статусом, как правило, получают эту информацию быстрее, чем группы с более низким социально-экономическим статусом, так что разрыв в знаниях между этими группами имеет тенденцию к увеличению, а не к снижению». (Tichenor, Donohue, Olien, 1970: 159-160) Расшифровывая это определение, Тиченор, Донохью, и Олиен называют 5 причин того, почему разрыв в знаниях должен обнаруживаться в современном обществе: 1) коммуникационные навыки (люди с более высоким статусом, как правило, имеют более высокий уровень образования, что улучшает их навыки чтения, понимания и запоминания); 2) накопленная информация (люди с более высоким статусом, скорее всего, уже что-то знают о темах новостей благодаря встречавшейся ранее в новостях информации или своему формальному образованию); 3) релевантные социальные контакты (люди с более высоким статусом, как правило, имеют более широкую сферу деятельности, большее широкие референтную группу и межличностные контакты, и, следовательно, чаще обсуждают новостные темы с другими людьми; 4) избирательное воздействие (люди с более низким статусом могут быть менее заинтересованы определенными новостными темами и потому в меньшей степени подвергнутся действию соответствующей информации); 5) целевые медийные рынки (СМИ отвечают вкусам и интересам своей аудитории) (Tichenor, Donohue, Olien, 1970: 161-162).

На протяжении первого десятилетия распространения инфекции ВИЧ исследователями был установлен факт, что некоторые группы населения США, первой страны, в которой произошла эпидемия СПИД, пострадали от эпидемии в непропорционально большой степени, в их числе: мужчины, чернокожие, испаноязычные, молодежь. Была обнаружена закономерность, связывающая различия в распространении инфекции в разных группах населения с различиями в уровне знаний о болезни в тех же группах. Вошедшая в эти годы в исследования СПИД в качестве теоретической рамки гипотеза разрыва в знаниях между различными группами населения, позволила обосновать результаты эмпирических исследований, свидетельствующие о том, что лица с низким уровнем образования отстают от других групп в трансмиссии научно установленных знаний о ВИЧ/СПИД, способах передачи ВИЧ-инфекции и т.п.

Знания о ВИЧ/СПИД являются необходимым, но не достаточным условием для поведенческих изменений, направленных на профилактику ВИЧ/СПИД среди групп населения, подверженных риску. Тем не менее, исследования показывают, что люди, которые хорошо осведомлены о ВИЧ/СПИД, с большей вероятностью правильно оценят угрозу, создаваемую вирусом, и будут следовать предохраняющей здоровье поведенческой стратегии. Соответственно, в рамках социально-психологической теоретической модели, связывающей информацию, мотивацию и поведенческие навыки, предполагается, что информация, которая имеет непосредственное отношение к передаче ВИЧ и профилактике и легко применяется в социальной среде человека, является первичным предварительным условием профилактического поведения в связи с ВИЧ.

Учитывая их огромный потенциал и экономическую эффективность, средства массовой информации были одним из основных инструментов, используемых для информирования и просвещения населения, подверженного риску, об опасности глобальной эпидемии ВИЧ. С первых дней пандемии средства массовой информации (начиная от традиционных печатных и вещательных средств, таких как радио и телевидение, и заканчивая новыми онлайновыми средствами массовой информации) распространяли информацию о профилактике в различных местностях по всему миру. Хотя общие данные о воздействии мероприятий средств массовой информации на результаты, связанные с ВИЧ/СПИД, не всегда вполне согласуются друг с другом, тем не менее, считается установленным, что, по крайней мере, в развивающихся странах средства массовой информации могут оказать значительное воздействие на распространение знаний ВИЧ/СПИД[1].

Если в целом, в применении ко всем многообразным процессам в современных обществах, гипотеза разрывов в знаниях не всегда однозначно подкреплялась эмпирически, то ее последствия для информационных кампаний в области здравоохранения и борьбы с эпидемией ВИЧ/СПИД, в частности, были, по мнению многих исследователей, весьма действенными. Эта гипотеза продолжает оставаться мощным концептуальным инструментом для многих исследователей, пытающихся получить объяснение тому наблюдаемому факту, что информационные кампании в сфере здравоохранения, проводимые в СМИ, оказывают дифференцированное воздействие в разных сегментах общества.

Меньшее теоретическое влияние на исследование явлений, связанных с распространением информации о ВИЧ, оказала конкурирующая с гипотезой разрыва в знаниях теория культивации Джорджа Гербнера (cultivation theory), в ранних версиях фокусировавшаяся в основном на эффекте воздействия телевидения. Согласно этой теории, в современном массовом обществе воздействие телевидения, формирующего доминантные комплексы убеждений и ценностей, влияющих на поведение людей, имеет одинаковые последствия для индивидов с высоким медиапотреблением, независимо от демографических и иных различий. (Gerbner, Gross, Morgan, 1994: 17-41) В противовес гипотезе разрыва в знаниях, теория культивации предполагает, что, если разные люди имеют одинаковые привычки и уровни потребления масс-медиа (особенно электронных масс-медиа), их изначальный разрыв в знаниях, в том числе знаниях о сохранении своего здоровья, будет скорее уменьшаться, независимо от сохраняющихся различий в уровне образования и других статусных показателях.

Методологияиметоды (Methodologyandmethods). Значительную роль в теоретическом осмыслении отношения в обществе к людям, живущим с ВИЧ, играет понятие социальной стигмы, введенное в общественную науку американским социологом Ирвингом Гофманом. В теории Гофмана стигма – это атрибут (сущностная черта), поведение или репутация, которые социально дискредитируют определенным образом (Гофман, 1963: 2-3). Стигма действует как причина того, что другие люди классифицируют индивида, скорее используя стереотип, связанный с чем-либо социально нежелательным, отвергаемым, чем с общепринятым, социально нормальным. Гофман определял стигму как особый вид несоответствия между виртуальной социальной идентичностью (основанной на определенных ожиданиях) и реальной социальной идентичностью (Гофман, 1963: 2). Стигматизация может в определенных условиях приводить к дискриминации группы, ограничению ее прав (Гофман, 1963: 4).

Теоретизация стигмы Гофманом была плодотворно адаптирована в социально-психологических исследованиях, предметом которых было изучение того, как люди строят категории и связывают эти категории со стереотипными убеждениями. В рамках этой работы особое внимание уделялось происхождению стигмы в восприятии человека и последствиям, которые имеет стигма для социального взаимодействия. При применении к ВИЧ/СПИД, социально-когнитивные рамки ограничивали понятия связанной с ВИЧ/СПИД стигмы до рассмотрения того, как люди, живущие с ВИЧ/СПИД (ЛЖВС), маркируются и стереотипизируются людьми, опирающимися на свои ошибочные убеждения и взгляды. Такая социально-когнитивная концепция стигмы сыграла заметную роль, однако ее существенным минусом следует признать то, что она не включала подробное рассмотрение социально-структурных аспектов стигмы – динамических социально-экономических и социально-политических процессов, которые одновременно порождают и усиливают стигматизацию и дискриминацию. Это ограничивало предлагаемые меры по снижению стигмы стратегиями, которые были призваны повышать в обществе эмпатию и альтруизм в отношении ЛЖВС, уменьшать тревогу и страх перед ЛЖВС среди населения.

В дальнейшем, уже в пределах дисциплинарных рамок социологии и антропологии, удалось значительно расширить ранние психологические представления о стигме, включив в этот концепт также социально-структурные условия, способствующие стереотипизации. Одно из ключевых открытий на этом пути – обоснование того, что использование стереотипа, основанного на характерной черте (атрибуте), не является только когнитивным явлением на уровне личности, но также определяется социальными процессами. Американский социолог медицины Ричард Паркер и британский исследователь Питер Эгглтон обосновали важность представления о стигме как, в первую очередь, социальном и культурном явлении, связанном с действиями больших групп людей, в частности, в развивающихся странах, в которых широко распространены семейные, деревенские, соседские, общинные связи (Parker, Aggleton, 2003: 17). Концептуализация стигмы этими исследователями утверждает необходимость для стигмы структурной (институциональной) власти – социальной, экономической или политической – которая воздействует на то или иное сообщество так, что индивидуальное восприятие тех или иных признаков, атрибутов выводится на коллективный уровень, и, в конечном счете, действует на негативный стереотип, способствуя запуску процесса стигматизации. Стигматизация, согласно такой точке зрения, неразрывно связана с воспроизводством социального неравенства в одном из его измерений, поскольку она способна заставить отдельные группы воспринимать самих себя как лишенных общественной значимости и занимающих в обществе подчиненное, приниженное положение (Parker, Aggleton, 2003: 16).

Благодаря признанию роли социальных процессов и власти в распространении стигмы возникает более четкое понимание и определение дискриминации. Дискриминация акцентирует внимание на индивидуальных и социальных агентах, производящих стигматизацию, а не на реципиентах стигмы. Дискриминация является следствием стигматизации и в этом аспекте рассматривается как несправедливое и неоправданное обращение с индивидом на основании его принадлежности к некоторой конкретной группе людей, действительной или предполагаемой. Стигматизированные группы, в том числе ЛЖВС, систематически оказываются в неблагоприятном положении в разных отношениях, включая доходы, образование, жилищные условия, медицинское обслуживание. Концептуализация стигмы ВИЧ/СПИД как сочетания психологического и социального явлений различает самодискриминацию, индивидуальную и структурную (институциональную) дискриминацию. Самодискриминация возникает в ситуации, когда человек ожидает применения к себе негативного стереотипа и заранее действует так, как если бы дискриминация уже была применена в его отношении. Это происходит из-за того, что стигматизация ЛЖВС способна оказывать сильное психологическое воздействие на их самооценку. Индивидуальная дискриминация может иметь место на уровне межличностного общения. Институциональная дискриминация относится к институированным практикам, которые ведут к неблагоприятным последствиям для стигматизированных групп и могут действовать и при отсутствии предрассудков и дискриминации на индивидуальном уровне. Отмечается, что, как и в случае с другими группами, стигматизированными по признакам здоровья, большинство исследований и конкретных мер, направленных на борьбу со стигматизацией ЛЖВС в мировой практике, нацелены на самодискриминацию и на некоторые аспекты дискриминации на индивидуальном уровне, но в основном не затрагивают институциональных аспектов дискриминации.

Американские социологи Брюс Линк и Джо Фелан предложили более широкую концептуализацию, которая проясняет как социально-когнитивные, так и структурно-институциональные аспекты стигмы и отношения между ними. В их концепции стигма существует при сходстве следующих четырех взаимосвязанных компонентов: 1) индивиды различают и маркируют человеческие различия; 2) доминирующие культурные убеждения связывают маркированных лиц с негативными стереотипами; 3) маркированные индивиды помещаются в отдельную категорию для того, чтобы отделить «нас» от «них»; и 4) маркированные индивиды претерпевают потерю статуса и дискриминацию, что приводит к неравенству условий. Стигматизация в таком случае полностью зависит от неравенства в социальной, экономической и политической власти, которое позволяет развернуться четырем вышеупомянутым компонентам стигмы (Link, Phelan, 2001: 367-371).

Концептуализация стигмы ВИЧ/СПИД осложняется тем обстоятельством, что ВИЧ-инфекция проходит в своем развитии несколько стадий: начальный непродолжительный гриппоподобный синдром сменяется последующим бессимптомным периодом (который может иметь значительную продолжительность), за которым следует симптоматический период с инфекциями различной тяжести. Подверженность стигматизации при разных стадиях ВИЧ-инфекции может значительно различаться. У людей, живущих с вирусом ВИЧ, в бессимптомный период отсутствуют внешние проявления ВИЧ-инфекции, и, соответственно, окружающим сложнее определять их как «других» и наделять негативными свойствами. ВИЧ-инфицированный индивид, даже в случае, когда окружающим известен его ВИЧ-положительный статус, может быть мало подвержен стигматизации до тех пор, пока он способен вести обычный образ жизни, работать, тем самым ограничивая возможность своего противопоставления нормативной группе («мы»), связанного с потерей статуса. С другой стороны, на поздних этапах развития заболевания, ЛЖВС более легко идентифицируются окружающими и делаются всё более уязвимыми к дискриминации вдоль континуума перечисленных выше компонентов модели Б. Линка и Дж. Фелана.

Помимо влияния стадии ВИЧ-инфекции, на стигму может оказывать влияние множество социальных факторов, некоторые из них связаны с различными измерениями неравенства в обществе – социально-экономическим статусом, гендером, расовой или этнической принадлежностью. Действие этих факторов лучше изучено в развивающихся странах. Налагаясь друг на друга, эти факторы усиливают стигматизирующие условия, которые предрасполагают людей к ВИЧ-инфекции и ограничивают их возможности своевременно получить доступ к диагностике и антиретровирусной терапии.

Многочисленные исследования в разных странах подтверждают теоретическое предположение о том, что, хотя системы здравоохранения в разных странах сильно различаются, стигма ВИЧ/СПИД повсеместно является барьером на пути распространения услуг по тестированию на ВИЧ. Так, в частности, существуют данные о том, что во многих случаях позднее, несвоевременное обращение к тестированию на ВИЧ связано со страхом перед стигмой. В то же время, именно широкий охват населения тестированием на ВИЧ и своевременное начало лечения в перспективе способны превратить инфекцию ВИЧ/СПИД в курабельную, что, как логично предположить, уменьшило бы стигматизацию людей, живущих с ВИЧ/СПИД.

Упомянутые теоретические подходы определяют современное состояние методологии и методики исследования распространенности знаний о ВИЧ-инфекции и отношения населения к ЛЖВС. Существующие методологические инструменты разработаны для исследования аспектов стигмы ВИЧ/СПИД в основном в двух измерениях. Во-первых, они используются для изучения агентов стигматизации, которые включают как широкие общественные слои, так и конкретные группы, такие как работники системы здравоохранения; во-вторых, исследуются стигматизированные, которые представляют собой людей, живущих с ВИЧ/СПИД, а также индивидов, относящихся к группам высокого риска, таких как потребители инъекционных наркотиков (ПИН), секс-работники, гомосексуалисты. Для определения установок агентов стигматизации используются показатели, замеряющие практическую социальную дистанцию – через оценку готовности респондентов взаимодействовать с ЛЖВС в различных ситуациях, и степень поддержки респондентами принудительных мер в отношении людей, живущих с ВИЧ/СПИД (изоляция, карантин, запрет въезда в страну).

В России с 1990-х годов наиболее важным каналом распространения ВИЧ-инфекции было распространение вируса в среде лиц, употребляющих инъекционные наркотики, путем передачи вируса с инфицированной кровью при совместном использовании шприца группой людей. Этот способ передачи вируса и в настоящее время остается в России весьма распространенным, наряду с передачей при незащищенных половых контактах. В последние годы в России, как и в других европейских странах, происходит изменение моделей наркопотребления – распространяется так называемое «контролируемое наркопотребление» новых синтетических наркотических веществ, которое не связано с инъекционным способом потребления и не ведет к столь же быстрому выпадению потребителей из нормальных социальных практик, что, тем самым, создает иллюзию безопасности потребления наркотиков (Позднякова, 2015: 105). Этот процесс, как отмечается специалистами, приводит не к полной замене инъекционных наркотиков новыми наркотическими продуктами, а только к общему расширению наркорынка, внутри которого сохраняется и внутривенное употребление наркотиков, остающееся важным каналом распространения ВИЧ-инфекции. Исследователи отмечают, что эта каузальная связь наркотизации и распространения ВИЧ-инфекции по-прежнему имеет место: увеличение числа больных наркоманией на 10% влечет за собой ежегодное увеличение числа ВИЧ-позитивных лиц на 20-30 процентов (Кошкина, 2014). Расширившийся благодаря появлению новых синтетических наркотиков наркорынок влияет на распространенность моделей рискованного сексуального поведения (частая смена половых партнеров, половые отношения с малознакомыми людьми, незащищенные сексуальные контакты), которые напрямую связаны с распространением ВИЧ. Исследованиями ученых сектора социологии девиантного поведения Федерального научно-исследовательского социологического центра установлена зависимость между наличием у людей любого опыта употребления наркотиков и их большей (сравнительно с не имеющими такого опыта) склонностью к моделям рискованного сексуального поведения. Следствием этого называется, в частности, постепенное изменение возрастной структуры людей, живущих с ВИЧ: среди них снижается доля двадцатилетних (20-29 лет) и увеличивается доля лиц среднего и старшего возраста (Позднякова, 2018: 106).

Методической основой данной работы является сопоставительный анализ данных, полученных в ходе двух репрезентативных исследований (массовых опросов).

Первое исследование проведено в Московской области в октябре-декабре 2018 года, объем выборочной совокупности 3500. Для сравнительного анализа в статье, мы использовали данные работающего населения – мужчин и женщин, достигших возраста и старше 15 лет, трудоустроенных на предприятиях, находящихся на своем рабочем месте на момент проведения исследования (600 респондентов).

Второе исследование проведено на территории Московской области в сентябре-ноябре 2021 года, объем выборочной совокупности 5000. Для сравнительного анализа, мы использовали данные мигрантов из Таджикистана и Узбекистана – мужчин и женщин, достигших 18 лет, работающих и/или проживающих на территории Московской области на момент исследования (1292)

В обоих исследованиях использовался аналогичный метод сбора данных в режиме личного интервью (face-to-face) (далее – опрос), а также допускалось самозаполнения вопросника респондентом. Мигранты могли выбрать анкету на понятном для них языке (таджикский, узбекский, русский). Формулировки вопросов и вариантов ответов по сопоставляемым нами в статье показателям были идентичными.

Научные результаты и дискуссия (Research results and discussion). Влияние мобильности и миграции на ВИЧ исследовано с разных сторон. В литературе отмечается, что, в целом, мобильность может оказывать влияние на распространение ВИЧ-инфекции посредством двух различных механизмов: 1) мобильность может увеличивать скорость взаимодействия между людьми и, в частности, знакомить людей с сексуальными партнерами, прибывающими из регионов с более высокими фоновыми показателями распространенности ВИЧ/СПИД; 2) мобильность и миграция сами по себе как явления могут обладать определенными характеристиками, приводящими к более высокому уровню рискованного сексуального поведения у мигрирующих людей. Второй механизм, при котором миграция рассматривается как фактор риска ВИЧ-инфекции для вовлеченных в нее людей, может изучаться путем сравнения мобильных и немобильных групп населения, причем, как отмечается в литературе, выводы о наличии связи между мобильностью, миграцией и риском заражения ВИЧ, или об отсутствии такой связи, сильно зависят от значительной неоднородности процессов, объединяемых в понятия «мобильность» и «миграция» (Linkingmigration, mobilityand HIV, 2010: 1458-1459).

В этом отношении более однородным является тип миграции, определяемый как «трудовая миграция». В обзорной работе (Labor Migration and HIV Risk: A Systematic Review of the Literature) американские авторы С. Уайн и А. Кашуба рассмотрели большой объем опубликованных исследований, количественных, качественных и смешанных, о рисках распространения ВИЧ/СПИД в связи с трудовой миграцией. Риски распространения ВИЧ среди трудовых мигрантов, исследуемые во включенных в этот обзор публикациях, по мнению авторов, связаны с факторами четырех уровней: уровня политики, социокультурного, сексуальных практик, и здоровья. Определяющими факторами уровня политики в литературе чаще других называются длительное или частое отсутствие, материальное положение, тяжелые условия труда, условия проживания. Социокультурные факторы, связанные с риском заражения ВИЧ, это определенные культурные нормы, разделение семьи, низкая социальная поддержка и социальный контроль. Среди медицинских факторов или факторов здоровья – употребление психоактивных веществ, другие ИППП (помимо ВИЧ-инфекции), проблемы с психическим здоровьем, отсутствие тестирования на ВИЧ. Детерминантами уровня сексуальных практик, наиболее часто ассоциирующимися с распространением ВИЧ в среде трудовых мигрантов, являются ограниченное использование презервативов, множественность партнеров, низкий уровень знаний о ВИЧ-инфекции и низкий предполагаемый риск заражения ВИЧ. Факторы двух последних уровней, уровня здоровья и уровня сексуальных практик, оказывают, по мнению исследователей, более масштабное воздействие, чем факторы политики или социокультурные. Системный и многоуровневый характер действующих факторов, делают вывод исследователи, предполагает необходимость системных и многоуровневых стратегий вмешательства в ситуацию для предотвращения распространения ВИЧ-инфекции среди трудовых мигрантов (Weine, Kashuba, 2012: 1614).

Трудовая миграция в Россию считается значимым фактором распространения ВИЧ-инфекции (Журавлева, Иванова, 2015). Среди черт, характеризующих ситуацию с распространением ВИЧ-инфекции среди трудовых мигрантов в России, в литературе называются следующие. Трудовые мигранты, приезжающие на территорию России, прибывают, главным образом, из постсоветских стран, бывших советских республик, причем, значительная часть – из трех стран Средней Азии: Киргизии, Таджикистана, Узбекистана. В населении этих стран уровень распространения ВИЧ-инфекции в настоящее время ниже, чем в населении России, однако вовлеченная в процессы трудовой миграции часть населения этих стран может отличаться в этом отношении от населения в целом. Трудовая миграция из этих стран в Россию – это, в значительной степени, «молодежная» и «мужская» миграция.

Сравнительный анализ информированности мигрантов и работающего населения, проживающего на территории Московской области, по отдельным вопросам, связанным с ВИЧ-инфекцией, показателен с точки зрения значительных отличий. Если в выборочной совокупности населения области 95,5% респондентов правильно характеризует ВИЧ-инфекцию как вирусное заболевание, имеющее особенное течение и специфические способы передачи от человека к человеку, то среди мигрантов только 79,4% дает правильный ответ. Таким образом, примерно пятая часть приезжих из Узбекистана и Таджикистана в Россию не имеет никакого представления о том, что такое ВИЧ-инфекция.

Распределение ответов респондентов из разных целевых групп на вопрос: «Какое влияние на организм человека оказывает ВИЧ-инфекция?», также демонстрирует существенные различия. Среди работающего населения Московской области знают о том, что ВИЧ разрушает иммунную систему, 85% респондентов; в выборке мигрантов из Средней Азии только 44,7% выбрали этот правильный ответ. Таким образом, адекватное представление о воздействии ВИЧ-инфекции на организм человека имеет менее половины мигрантов, принявших участие в исследовании.

Аналогичные закономерности прослеживаются и при ответе на вопрос: «Как можно обнаружить ВИЧ-инфекцию у человека?». Подавляющее большинство (93,3%) работающего населения Московской области знает о том, что ВИЧ-инфекция обнаруживается путем специального анализа крови; в группе мигрантов из Средней Азии соответствующий ответ выбрали 63,2%.

В информированности о том, предшествует ли заболеванию скрытый период, разрыв между работающим населением Московской области и мигрантами из Средней Азии сокращается. Знают о наличии скрытого периода болезни 70,5% работающего местного населения и 60,9% опрошенных мигрантов (Рисунок 3).

Рисунок 3.  Распределение ответов респондентов из разных целевых групп на вопрос: «Предшествует ли заболеванию скрытый период, когда внешних проявлений нет, а человек уже является вирусоносителем и может заражать других людей?», в %

Figure 3. Distribution of responses of respondents from different target groups to the question: “Does a disease precede a latent period, when there are no external manifestations, and a person is already a virus carrier and can infect other people?”, in %

Существенный разрыв между работающим населением Московской области и мигрантами наблюдается в информированности о путях передачи ВИЧ-инфекции (Рисунок 4).

Рисунок 4. Распределение ответов респондентов из разных целевых групп на вопрос: «Отметьте известные Вам пути передачи ВИЧ-инфекции» (правильный ответ), в %

Figure 4. Distribution of answers of respondents from different target groups to the question: “Tick the ways of HIV transmission known to you” (correct answer), in %

Мигранты менее информированы и чаще дают неправильные ответы, неверно относя к числу путей передачи ВИЧ поцелуй 30,7% и курение 11,2% (Рисунок 5).

Рисунок 5. Распределение ответов респондентов из разных целевых групп на вопрос: «Отметьте известные Вам пути передачи ВИЧ-инфекции» (неправильный ответ), в %.

Figure 5. Distribution of answers of respondents from different target groups to the question: “Check the ways of HIV transmission known to you” (wrong answer), in %

Показательным для оценок информированности мигрантов о ВИЧ-инфекции является то, что респонденты, находящиеся в брачных отношениях, чаще правильно определяют пути передачи ВИЧ-инфекции, а респонденты, не имеющие брачных отношений, чаще выбирают неверные пути заражения. В частности, считают, что ВИЧ-инфекция может передаваться через поцелуй, 35,2% не состоящих в браке и 22,5% состоящих в браке респондентов (Рисунок 6-7).

Рисунок 6. Распределение ответов мигрантов с разным семейным статусом на вопрос: «Отметьте известные Вам пути передачи ВИЧ-инфекции» (правильные ответы), %
Figure 6. Distribution of responses of migrants with different marital status to the question: “Tick the ways of HIV transmission known to you” (correct answers), %

Рисунок 7. Распределение ответов мигрантов с разным семейным статусом на вопрос: «Отметьте известные Вам пути передачи ВИЧ-инфекции» (неверные ответы), %

Figure 7. Distribution of responses of migrants with different marital status to the question: “Tick the ways of HIV transmission known to you” (incorrect answers), %

Рисунок 8 наглядно демонстрирует, что исследуемые мигранты в меньшей степени, чем работающие жители Московской области, информированы о том, какие биологические среды являются наиболее опасными в отношении передачи инфекции. Можно обратить внимание на то, что среди мигрантов пятая часть (21%) затруднились с ответом на этот вопрос, и треть (32,3%) отметили в качестве биологической среды, посредством которой возможна передача инфекции, слюну, что является ошибочным.

Рисунок 8. Распределение ответов респондентов из разных целевых групп на вопрос: «Какие биологические среды являются наиболее опасными при передаче ВИЧ-инфекции?», %

Figure 8. Distribution of responses of respondents from different target groups to the question: “What biological environments are the most dangerous in the transmission of HIV infection?”, %

Мигранты также в несколько меньшей степени, чем работающее население Московской области, осознают роль использования презервативов в снижении риска передачи инфекции (Рисунок 9).

Рисунок 9. Распределение ответов респондентов из разных целевых групп на вопрос: «Можно ли снизить риск инфицирования ВИЧ при постоянном использовании презервативов во время сексуальных контактов?», %

Figure 9. Distribution of answers of respondents from different target groups to the question: "Is it possible to reduce the risk of HIV infection by constantly using condoms during sexual contacts?", %

На вопрос «Сдавали ли Вы когда-либо тест на ВИЧ?» положительно ответили около половины (49,5%) мигрантов, затруднились с ответом на этот вопрос 6,8%. Из числа сдававших тест 44,1% делали это на родине, 35,9% – в России, и 13,9% сдавали тест и на родине, и в России. 17% сдававших тест не знают результатов своего анализа.

Индексы информированности (базовый и первичной) мигрантов и работающего населения Московской области о ВИЧ-инфекции. Применяемый нами в исследовании базовый индекс информированности населения по вопросам ВИЧ ( ) представляет собой выраженную в процентах долю правильных ответов от общей суммы правильных вариантов ответа на двадцать вопросов анкеты. Некоторые вопросы, в частности, вопросы о путях передачи ВИЧ-инфекции и о биологических средах, наиболее опасных при передаче ВИЧ-инфекции, предполагают указание нескольких правильных вариантов ответа. Если респондента отмечает все 34 правильных ответа, его индивидуальный базовый индекс информированности составит 100. Базовый индекс информированности может характеризовать как отдельного респондента, так и (в виде средней величины) любую группу респондентов, выбираемую для описания.

Базовый индекс информированности носит комплексный характер, так как, помимо вопросов, диагностирующих собственно знание человека о ВИЧ-инфекции, в нем также отражены связанные с ВИЧ представления и установки, характеризующие отношение респондентов к людям, живущим с ВИЧ, к источникам информации о ВИЧ, и самооценка уровня собственных знаний о ВИЧ-инфекции. При расчете базового индекса информированности все его слагаемые имеют одинаковые веса (1 правильный ответ = 1 балл), притом, что содержательно эти данные различны, и не все они представляют одинаковую ценность с точки зрения знания человеком проблемы ВИЧ и адекватного к ней отношения. В частности, это означает, что базовый индекс информированности на одинаковую величину снизит и отсутствие у респондента верного знания о том, какое влияние на организм оказывает ВИЧ, и выраженное нетолерантное отношение к ВИЧ-инфицированным. На снижение базового индекса информированности, таким образом, напрямую воздействуют психологические и иные свойства людей, никак не связанные с их знаниями о ВИЧ. В связи с этим, нами был рассчитан дополнительный показатель – индекс первичной информированности о ВИЧ ( ).

Индекс первичной информированности о ВИЧ ( ), выделяет из базового индекса комплекс наиболее существенных аспектов информированности человека о ВИЧ. Для его расчета были использованы переменные, соответствующие следующим вопросам анкеты:

Как бы Вы охарактеризовали ВИЧ-инфекцию?

Какое влияние на организм человека оказывает ВИЧ-инфекция?

Какие биологические среды являются наиболее опасными при передаче ВИЧ-инфекции?

Как можно обнаружить ВИЧ-инфекцию у человека?

Предшествует ли заболеванию скрытый период, когда внешних проявление нет, а человек уже является вирусоносителем и может заражать других людей?

Всегда ли ВИЧ-инфекция переходит в хроническое заболевание?

Может ли ВИЧ-инфицированная женщина родить здорового ребенка?

Как Вы считаете, есть ли лекарства, способные улучшить и продлить жизнь ВИЧ-инфицированному человеку?

Чем характеризуется процесс лечения при ВИЧ-инфицировании?

Можно ли снизить риск инфицирования ВИЧ при постоянном использовании презервативов во время сексуальных контактов?

По результатам нашего исследования средний показатель уровня первичной информированности ( ) для работающего населения Московской области составил 85,05, и для мигрантов из стран Средней Азии –  56,77. При этом за средней величиной у мигрантов скрывается большой разброс индивидуальных значений: показатель варьирует от 0 до 67,74. Это говорит как о пониженном в целом уровне знаний мигрантов о ВИЧ по сравнению с местным работающим населением области, так и о существующем огромном разрыве в уровне знаний о ВИЧ-инфекции внутри мигрантской группы.

В группе мигрантов отмечается статистически значимая отрицательная корреляция показателя индекса первичной информированности с фиктивной переменной «проживание на родине (до переезда) в сельской местности»: проживание до переезда в сельской местности своей страны значимо понижает показатель первичной информированности.

Заключение (Conclusions).Подводя итоги, мы можем отметить, что уровень информированности трудовых мигрантов из стран Средней Азии (Таджикистана и Узбекистана) о ВИЧ-инфекции значительно ниже соответствующей информированности работающего населения Московской области. Индекс первичной информированности ( ) для мигрантов из стран Средней Азии составил 56,77 – против 85,05 у работающего населения Московской области.

Примерно пятая часть мигрантов совсем не владеет знаниями о том, что представляет собой ВИЧ-инфекция. Респонденты отвечают, что не слышали о ВИЧ-инфекции, затрудняются с ответом на простой вопрос о том, что представляет собой ВИЧ-инфекции как заболевание, не знают, каким способом и через какие среды она распространяется, не знают способов защититься от заражения, не знакомы с тем, как диагностируется заболевание и какая терапия существует.

Значительная часть мигрантов пребывает в заблуждении по поводу заболевания, не видит угрозы заражения там, где эта угроза реально существуют, и видит там, где ее нет, как, например, при поцелуе или курении. Только семь из десяти (70,3%) респондентов-мигрантов знают, что можно эффективно снизить риск заражения ВИЧ-инфекцией, используя презервативы.

Внутри исследованной нами группы, в целом, наименее информированными и, соответственно, наиболее уязвимыми являются выходцы из сельской местности своих стран, а также респонденты, не состоящие в брачных отношениях.

Таким образом, представляется необходимым принятие дополнительных мер, направленных на повышение уровня информированности о ВИЧ трудовых мигрантов, прибывающих из среднеазиатских стран. В этой работе необходимо учитывать культуру и мировоззренческие особенности этой группы, особенности ее образа жизни и быта в российских условиях.